Сказки в прозе....

[Dr.Nop]

На пшеничном поле, втиснутом в круг лесопосадок, жил маленький кузнечик.
Было самое начало лета и над полем висело голубое, прозрачное небо. Кузнечик был самым обычным: зеленый с желтизной. У него были самые что ни наесть кузнечиковые, короткие усики и длинные ноги, чтобы прыгать.
Кузнечик ходил в школу, а в свободное время писал рассказы и прятал их в полку журнального стола.
- Почему ты так плохо кушаешь? – строго спрашивала мама.
- Я хорошо кушаю, мам! – отвечал кузнечик.
На этом их диалоги заканчивались. Больше поговорить было не о чем. В школе тоже было грустно и спокойно.
Большинство учеников, тоже из сельских районов, были, откровенно говоря – тупыми. И весь смысл их жизни заключался в поедании как можно большего количества съестного, чтобы вырасти, встать на крыло, и пойти работать на завод. А ещё они мечтали научиться пить водку наравне с их отцами, а некоторые даже не оставляли надежд превзойти своих предков в этом искусстве.
У кузнечика не было друзей, кроме одного. Но только это было не живое существо, а скорее занятие: читать. Кузнечик очень любил читать. Макиавелли, Гоббс, Вольтер – значились в его друзьями уже давно. Потом к ним прибавились новые: Прудон, Бакунин, за ними Маркс, Ленин, Бухарин. С социалистов и революционеров он переключился на антиглобалистов.
И в один прекрасный день кузнечик дочитался до того, что и сам написал первый в своей жизни трактат по метафизике.
Слабенькая такая книжечка вышла, но для шестнадцати-то лет?!
Потом была вторая, третья.
А ещё разразилась первая любовь. Которая, кстати, тоже только ела и мечтала стать упитанной мамашей огромного семейства. Познав плотскую часть любви, кузнечик тут же стал кузнецом, разочаровался в женщинах и начал читать, а, значит, и писать больше.
Шли годы, кузнец уже закончил университет и вдруг выяснилась одна вещь, предугадать которую было почти невозможно: вокруг не было ни одной души, хоть немного похожей на него.
Кузнец работал на заводе, инженером. Он любил работу и делал её хорошо. Ещё он писал фантастические рассказы и выкладывал их в Интернете, два или три ему даже как-то удалось опубликовать. Но всё это было не то.
Кузнец метал о другой, настоящей жизни.
С книгами, вечерними обсуждениями политики, или литературы, с утонченными женщинами и интеллектуальными мужчинами.
А иногда он хотел стать революционером и, создав подпольный кружок анархистов, свергнуть правительство. Кузнец по-прежнему ходил в библиотеку, учился в аспирантуре и больше всего на свете желал найти хоть кого-то похожего на него.
Но этого не случилось, и у него в жизни очень скоро остались только: завод, телевизор, старенький ноутбук и толстенные разведенные подруги.
И вот однажды, в двадцать пять лет он начал пить. Превзойдя в этом искусстве всех своих товарищей, к тридцати кузнец спился и умер.

[Omjane]

Дело было пару тысяч лет назад. Где-то в районе Средиземноморья… Или нет… Не помню. Помню, что это была пустыня… Или нет… Скорее всего, это было просто пустынное место. Почти. Там жил молодой человек, отшельник, который бежал от людей в поисках ответа на самый главный вопрос, заставляющий бежать от всех радостей и удовольствий жизни.
Был вечер. Отшельник разжег костер. Надо было приготовить еду (он ел один раз, вечером), к тому же он любил сидеть и смотреть на огонь. Вокруг было достаточно сухой травы и деревьев, чтобы огонь мог гореть до самого утра.
К костру подошли двое мужчин. Одному было около тридцати пяти, возраст другого определить было трудно. Одеты они были как странники, но больше походили на ангелов или бесов, чем на людей.
-Можно подсесть к твоему огню? - спросил один из них, - у нас, правда, нет ничего, даже воды или сухой корки хлеба, зато мы можем поделиться с тобой историей.
-Буду рад вашему обществу, - ответил отшельник, - только мне тоже особо нечего предложить, кроме места у костра и более чем скромного ужина отшельника.
-Ты богат тем, чем богат, а это, согласись, уже что-то.
Они подсели к огню.
-Как ты, наверное, понял, мы принадлежим к древнему сословию комедиантов, - заговорил другой, чей возраст не поддавался определению, - у нас в запасе много разных небылиц, но тебе я хочу рассказать действительно правдивую историю про Учителя и его единственного друга. Он (Учитель) был сыном простых ремесленников и даже появился на свет в каком-то сарае. В детстве он был таким же, как все, а потом, когда немного повзрослел, отправился, как и ты, искать ответ на вопрос, который невозможно произнести вслух. Однажды, как и ты, он уединился в пустыне без воды и пищи на долгие сорок дней. Он пообещал, что умрет, если не услышит Бога, и он готов был сдержать обещание. Бог с ним заговорил, но без помощи слов. Слова не пригодны для того, что говорит Бог. В один миг он познал все устройство Мира, включая свое место, судьбу или роль. Чудом было и то, что после сорока дней он не только остался жив, но и смог покинуть пустыню. Он пошел к людям и начал с ними говорить. Он говорил с теми, кого встречал: с рыбаками, проститутками, разбойниками, и его речь была настолько удивительной, несмотря на совершенную простоту, что все те, кому довелось его слышать, бросали свои дела и следовали за ним. В пустыне сделался он совершенно другим человеком. Он стал посланником Бога Живого, буквально сыном или неотъемлемой его частью, и сам Бог говорил через него. Но люди знали другого Бога, Бога-тень или Отражение, которому поклонялись в храмах, каждый на свой лад. И был этот Бог Богом Мертвым. И если Живой Бог был Богом пустыни и тишины, Богом избранных, то второй Бог был Богом толпы, Богом святынь, Богом храмов. За него стояли те, у кого была власть. Несмотря на это, испугались служители Бога Мертвого посланца Бога Живого. Но мало им было его погубить, необходимо было погубить, извратить, сделать мертвым каждое его слово. Тогда послали они в его лагерь своего человека, которому надлежало создать церковь посланца, чтобы укрепить Бога Мертвого и его силой. Тогда, чтобы помешать их планам, послал он меня, лучшего друга своего, чтобы я изобразил предателя. Ценой жизни своей хотел он предостеречь, показать людям истинное лицо того, кому они поклонялись и продолжают поклоняться. Принял он смерть на кресте, и на кресте увидел, как его именем окрепнет Мертвый Бог. Воззвал он в сердце своем к Богу Живому: Зачем ты меня покинул?! - возопил он. Тогда пали последние преграды, и понял он, что все есть лишь лицедейство, игра, иллюзия, что порок или добродетель не более чем роли, маски, костюмы. И те двое, казавшиеся непримиримыми врагами, были одним лицом. Тогда засмеялся он в сердце своем, восстал из мертвых и отправился по миру играть роль за ролью.
-А что стало с другом? - спросил отшельник.
-Другу тоже пришлось умереть: ему ни за что не простят роль предателя.
-Но ведь он тоже понял? Перед смертью?
-О какой смерти ты говоришь?
Наступило утро, за ним день. Комедианты давно уже ушли дальше по своим делам. Отшельник же долго еще продолжал сидеть и смотреть на остывшие угли. Он был похож на мертвое изваяние, настолько глубоко погрузилась душа отшельника. Вдруг громкий смех вырвался из его груди, смех вернул его к жизни. Отшельник быстро поднялся на ноги и зашагал в город: отведать вина и прекрасных женщин.
-Всего лишь маска, - повторял он по дороге.

[УМА]

ТРИ ЛЯГУШОНКА

Жили на свете три лягушонка: Веселый, Грустный и Никакой.
Веселый считал, что жизнь веселая штука, Грустный - что грустная, а Никакой - просто жизнь, и все. Чтобы узнать, кто из них прав, отправились они по белу свету. Отошли недалеко от дома и увидели порожистую реку.
- Ура! Веселая река! - обрадовался Веселый.
- По-моему, грустная, - сказал Грустный.
- Река как река, - сказал третий.
- Давайте окунемся в реку, а потом уже скажем, какая она, - предложил Веселый, и трое лягушат прыгнули в воду. Поток подхватил их и понес к водопаду. Лягушата чудом уцелели, и их выбросило на берег.
- Веселая река, - сказал Веселый лягушонок, - так меня крутила, так бросала!
- Грустная, - сказал Грустный, - посмотрите, сколько на берегу чьих-то костей!
- Река как река, - сказал третий, - кому повезет, а кому и нет.
Вернулись лягушата домой, но так и не решили, какая жизнь: веселая, грустная или жизнь как жизнь?

[Dr.Nop]

Четыре поросенка

Жили-были на планете Земля три… нет, теперь уже четыре поросенка. Расплодились малость. И технический прогресс их, к слову сказать, не миновал. Потому что жили они не в каких-то там домиках, а в здоровенном угрюмом многоэтажном домище. По разным квартирам жили, естественно…

Первый поросенок всегда говорил, что ему по фигу, что со всем домом делается. Лишь бы его уютную квартирку никто не трогал. Квартирка и правда была уютная, однако ж потолок её рухнул на голову хозяину как раз в тот момент, когда поросенок сидел перед компом и раздумывал, кого бы сегодня обругать – жалкое быдло, которое опускается до мытья лестниц и покраски стен, или коварных скотов, ради каких-то грязных выгод делающих вид, что они прикладывают либо пытаются приложить руку к управлению жилым фондом. Почему обвалился потолок? А хрен знает. Поросенок и сам-то не интересовался, что вокруг его квартиры происходит, а я этим тем более не интересуюсь. Может, материалы неправильные использовались при капремонте, может, соседи ненормальные попались… Всё может быть.

Второй поросенок всю жизнь горел желанием что-то делать для всего дома. Правда, при этом ему очень не хватало знаний для того, чтобы адекватно ответить на вопрос – а что, собственно говоря, делать. И учиться он ничему не желал… Он просто выполнял то, что ему приказывал сосед, представившийся соратником Умнейшего Из Претендующих На Роль Управдома. Ничего особенного – просто подметал, где скажут, или плохих жильцов из квартир вышвыривал... В общем-то, сосед очень скоро слопал глупого поросенка на ужин и, довольный, пошел пить пиво к Умнейшему, помахивая облезлым серым хвостом. Хотя могло быть и по-другому… Был бы там какой-нибудь другой сосед… Да, тут уж как повезет.

Третий поросенок не лез в управление домом, однако ж тех, кто поступает иначе, не ругал. И, не имея сил, времени и желания до конца понять, что происходит с домом в каждый конкретный момент, - все же нет-нет да задумывался на эту тему. Информацию какую-нибудь на досуге раскапывал, и так далее. Не то чтобы из опаски, а просто… Ну, интересно же. Не может ум все время оставаться в пределах одной маленькой квартирки. Опять же, если у него перед глазами кто-то сидел и гадил на лестничном пролете – мимо не проходил. Потому что осознавал: любое невмешательство имеет свои пределы. Руки тоже не могут всё время в пределах одной квартиры действовать… В общем, хороший был поросенок. До сих пор живет.

Четвертый поросенок с детства ощутил потребность понять, что делается с домом и что с ним нужно делать. Он целыми днями изучал ситуацию, вкапываясь в историю здания, штудируя архитектурные планы, узнавая, как управляются другие подобные дома… Скоро ему захотелось что-нибудь наконец сделать. Подумав, он понял, с кем из Претендующих На Роль Управдома ему сейчас по пути, и пошел в его команду ремонтников. Скоро стал начальником этой команды, потом еще как-то поднялся… Может, в будущем сам управдомом станет. А если не станет – все равно молодец.

[Dr.Nop]

Притча о Темном Владыке

— Господин, я достал его!

— Кого? — спросил Темный Владыка, не отрываясь от работы.

— Меч Света! Тот самый, которым можно Вас убить.

— А, этот… Ну, положи там, на полочку.

Горбатый карлик сунул принесенный сверток на полку и пристроился у ног своего повелителя.

— Послезавтра ночь Великого Противостояния, — как бы невзначай заметил он.

— Ну и что? — равнодушно пожал плечами Темный Владыка.

— Жертва, господин, — напомнил карлик. — Её еще найти надо.

— Не надо никого искать, — отмахнулся Темный Владыка и отложил в сторону очередную очищенную картофелину.

— Но ритуал…

— Не будет никакого ритуала! — строго нахмурил брови Темный Владыка. — Пора бы тебе уже привыкнуть.

Карлик насупился.

— Господин мой! Вы живете в этой глуши уже полтора года! Вы разводите гусей и выращиваете капусту! В то время, как могли бы повелевать этим миром по праву сильного! Где Ваши Легионы Смерти? Где толпы преданных слуг? Дворцы, подземелья, ряды виселиц — где это? Великие завоевания, чудовищные деяния — всё пошло прахом. Взгляните, Добро и Свет торжествуют повсюду, даже дети не боятся ночью гулять по улицам. Как Вы можете терпеть такое, господин?

— Я же тебе уже объяснял, — отозвался Темный Владыка. — Добро всегда побеждает, а Зло — проигрывает. Нет никакого смысла затевать безнадежное дело, тратить силы и средства, если нет ни малейшего шанса на выигрыш. А я, знаешь ли, люблю выигрывать. И только так!

— Но каким образом, господин мой? Пока Вы здесь прозябаете в безвестности, Свет набирает силу…

— Вот именно! — поднял палец Темный Владыка. — Набирает силу. А что он с этой силой будет делать? К чему приложит?

Он взял новую картофелину и стал не торопясь срезать шкурку.

— Чем займется Добро, когда обнаружит, что драться ему не с кем? Я же вот он, сижу, не рыпаюсь, ничем себя не проявляю. А остальные — так, мелюзга одна, любому светлому герою на один зуб. А что потом? Чудища кончатся, а зубы-то останутся. И не один, а целых тридцать два. Кого прикажете грызть тогда?

Очищенная картофелина шлепнулась в кастрюлю, Темный Владыка взял луковицу и принялся мелко её строгать.

— Еще три-четыре месяца, и Добро начнет беситься от безделья. Светлые рыцари вернутся в свои земельные угодья и начнут ими управлять. А это далеко не у всех хорошо получается. Будут и территориальные споры, и грызня, и междоусобица, и завышенные налоги. Жрецы снова вспомнят о своих монастырях, станут собираться на диспуты, спорить до хрипоты и мордобоя, пока не разделятся на различные школы и направления, так бывало уже не раз. О магах я уже и не говорю. Эльфы, люди и гномы припомнят старые расовые предрассудки, разворошат былые обиды и учинят множество новых. Бойцы, привычные только сражаться, очень скоро уйдут поголовно в грабители. Воры… ну они и так всегда были личностями без стыда и совести. А борьба за власть? Ты полюбуйся, какая уже сейчас идет грызня вокруг трона! И всё это, заметь, безо всякого моего вмешательства! Исключительно в силу особенностей человеческой природы… Ты не помнишь, я суп солил или нет?

— При мне — нет.

Темный Владыка посолил свое варево, попробовал и посолил еще.

— Умение управлять и умение пробиваться наверх — это два совершенно разных таланта. И они очень редко сочетаются вместе. Значит, скорее всего, к власти придет в конце концов какой-нибудь очень цепкий и пронырливый тип, который сможет где подкупом, где шантажом, а где и прямыми угрозами удержать всех остальных в подчинении. И озабочен он будет прежде всего собственным благополучием — иной бы просто не забрался так высоко. Вот тогда…

Он замолчал и чему-то мечтательно улыбнулся, не переставая помешивать суп.

— Что тогда? — не выдержал карлик.

— Да ничего. Тогда я подожду еще года три-четыре, пока не наступит полная разруха и народ не взвоет. А потом возьму Меч Света, оседлаю нашего вороного, если он не помрет к тому времени, и поеду по стране, верша подвиги направо и налево. До победного конца. Потому что, — он позволил себе короткую злорадную улыбочку, — добро всегда побеждает.

[Dr.Nop]

Сказочка от Овчарки.

Как-то раз временные, пространственные и социальные границы на несколько часов потеряли своё значение, в результате чего за одним столом неожиданно сошлись три совершенно разных, но всё-таки чем-то похожих друг на друга человека. Сошлись - и заговорили.

- Я продал свою бессмертную душу Дьяволу - заявил невысокий хрупкий мужчина в старинных богатых одеждах. - Таким образом я обрёк её на страшные посмертные муки, зато здесь, в мире живых, Сатана щедро осыпает меня золотом и удовольствиями.

- А я режу на кладбищах бродячих кошек во славу Сатаны - радостно сообщил тощий черноглазый подросток в грязном изодранном (вероятно, кошачьими когтями) бомбере и в потёртых джинсах, из кармана которых предательски выглядывал пухленький жёлто-чёрный тюбик клея "Момент". – За это Князь Тьмы уже сейчас делает меня очень крутым парнем, а когда-нибудь он убьёт всех моих врагов и подарит мне крутую тачку.

- Идиоты – снисходительно ухмыльнулся коротко остриженный и несколько более крупный, нежели его собеседники, молодой человек в брюках от делового костюма, белой рубашке и неброском замызганном галстуке. – Во-первых, никакого посмертия, равно как и бога с Дьяволом, не существует. Я уже не говорю о душе. Следовательно, продавать нам нечего и некому. А главное – расплачиваться тоже негде. Это всё глупые сказки христианских проповедников, пустившие глубокие корни в ваших искалеченных общественными стереотипами мозгах. Что же касается кошек… Милый, ну к чему Сатане твои кошки? Поменьше надо жёлтой прессы читать. Настоящие сатанисты, к каковым я себя отношу, никому ничего не продают и на кладбище ходят разве что для того, чтобы хоронить оставивших им богатое наследство дядюшек. Сатана олицетворяет жизнь здесь и сейчас! Жизненную суть вместо несбыточных духовных мечтаний! Потворство, а не воздержание! Все так называемые грехи, поскольку они ведут к физическому, умственному и эмоциональному удовлетворению! Ответственность для отв… Тьфу. В общем, понятно вам, дуракам, что такое истинный сатанизм?



Оба собеседника молчали, вытаращив глаза на разошедшегося оратора. На их лицах было явственно написано: «нет, ни х... нам не понятно». Молодой человек вздохнул:



- Ну, как бы вам объяснить? Вот я живу, зарабатываю много денег. Слышишь, ты, чудо в парике? Не просто так на меня золото сваливается – я его за-ра-ба-ты-ваю. Своими собственными руками. Впрочем, это не значит, что я, как какой-нибудь дядя Вася с завода или таджик-гастарбайтер, целыми днями пашу в поте лица. Нет! Благодаря своему блестящему уму и отсутствию предрассудков я в ходе неустанного саморазвития сумел пристроиться на хорошее тёплое место в приличной западной компании. Потихонечку продвигаюсь по карьерной лестнице, приобретаю всё больший вес в обществе. Благодаря тому, что у меня есть деньги и нет предрассудков, я получаю от жизни огромное количество удовольствия. Я пью дорогие напитки, курю хорошие сигареты, порой пробую лёгкие наркотики, сплю с симпатичными девочками, мальчиками и собаками, порой даже дохлыми, раз в два года езжу отдыхать за границу… В Турцию там, в Египет… Да и во время работы я тоже не теряю времени даром: если бы вы знали, как весело можно коротать дни, если у тебя под рукой всегда есть компьютер с выходом в Интернет! Там есть столько… эээ… мудрых книг в открытом доступе! Сокровищница, воистину сокровищница. Это что касается жизни… А когда я умру – я просто умру, и ничего от меня не останется. В отличие от жалких людишек я знаю это, и не намерен тратить свою единственную и неповторимую жизнь на эти, как их… бесплодные духовные мечтания. Вопросы есть?



- Есть – отвечал юный кошкодав, из последних сил придерживая худенькими руками дворянина, который примерно на середине вышеприведенной речи начал как-то странно бледнеть и сваливаться со стула на пол. – А при чём тут Сатана?

- При том, что мой образ жизни называется сатанизмом – объяснил молодой человек, вальяжно разваливаясь на стуле и расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. – Сатанизм – это когда ты живёшь исключительно для себя, причём живёшь очень весело, долго и счастливо. Так один очень крутой человек в одной очень крутой книжке написал.

- Сатана делает тебя счастливым? – начал что-то понимать подросток.

- Ну да, можно сказать и так – улыбнулся молодой человек.

- А ты ему за это что? Если не душу и не кошку?

- Я ему за это – ничего. Говорю же, ваши души и кошки нафиг не сдались могущественному Князю Тьмы.

- То есть Сатана делает тебя счастливым, богатым и всё такое, а ты для Сатаны ничего не делаешь? – уточнил любитель животных.

- Я для Сатаны живу – отвечал «истинный сатанист». – Понимаешь, сатанизм – это такая философия (не религия, заметь, а философия!), главная цель, даже главная обязанность приверженца которой – быть счастливым, довольным, сытым и успешным. Ферштейн?



Подросток нахмурился.



- Слушай – медленно произнёс он. – Допустим, Сатане не нужны человеческие души и помойные кошки. Допустим. Но в таком случае ты-то ему зачем? Счастливый, довольный, сытый и успешный?



Тишина. Только глухо ухнуло об пол бесчувственное тело дворянина, которое нечаянно отпустил замерший в ожидании ответа завсегдатай городских кладбищ. Однако порядком уставший от такого долгого разговора на высокие темы молодой человек лишь безнадёжно махнул рукой, проклиная тот миг, который свел его за одним столом с настолько тупорылыми и зашоренными собеседниками.



- Знаешь что, парень? Пойду-ка я уже, пожалуй – вздохнул он. – Во-первых, у меня обед кончился уже два часа как, шеф заругается и премии лишит. Во-вторых, у меня пять закачек с порнос... библиотеки Мошкова поставлено, надо проверить, как они там; да и флента в ЖЖ уже четыре часа не читана. Куча важных философских споров стопорится из-за моего отсутствия. В-третьих… Надоели вы мне, честно говоря. Жалкие убожества.

Произнеся это, молодой человек встал, оправил галстук, сунул в нагрудный карман валявшуюся на столе пачку «Кента» и растворился в воздухе. Вслед за ним исчез в складках реальности ошалевший от этого разговора почище, чем от клея «Момент», подросток. Ну и старинный дворянин тоже исчез – так и не приходя в сознание.



А где-то там за гранью мира

Из глубины астральных сфер

Глядел на них недоуменно

Их вдохновитель Люцифер… (с)



Люцифер не знал, что его основное предназначение в этом мире - делать людей успешными, богатыми и счастливыми. За плату или без таковой.

[УМА]

Сказка о том как мальчик-нолик работал в гашишной лавке. Случилось однажды так, что мальчик-нолик искал работу. Искал, искал и нашёл. Нашёл он работу продавца в гашишной лавке.
Инструктирует его менеджер перед началом работы:
-Ты гашиш не кури с посетителями, для этого есть специальные курительные ёжики. -при этом менеджер показал на клетку в которой сидело три ёжика, а затем продолжил:
-И еду из макдональдса не ешь ибо дхарма места такова. А если зайдёт сюда мент, то быстро одевай маску лисицы-оборотня и всё будет ОК.

И вот начал мальчик-нолик работать в гашишной лавке. Два дня работал спокойно, безо всяких происшествий. На третий день, пополудни, зашёл в лавку толстый посетитель с обезьянкой и пакетом из макдональдса и сказал:
-Мне нужен гашиш для моей обезьянки.
Мальчик-нолик предложил покупателю несколько сортов гашиша на выбор и тот купил пару грамов чёрного марроканского хэша для обезьянки. Обезьянка ловко смешала гашиш с табаком, забила в трубку и закурила. А потом толстяк раскрыл пакет с едой из макдональдс и предложил мальчику-нолику чизбургер.
-Мне нельзя есть еду из макдональдс, -ответил мальчик-нолик.
-Мальчик-нолик я заставлю тебя съесть этот чизбургер, -прорычал покупатель и сорвал с себя лицо.
Под лицом оказалась голова ужасающего существа с тремя глазами, двумя рогами и диадемой из человеческих черепов. Кожа на лице была ужасающего красного цвета.
Мальчик-нолик был отморозком и потому испугался не сразу. Заплетающимся языком он произнёс:
-Я знаю кто ты. Ты - дьявол.
-Нет мальчик-нолик. Я - не дьявол. Я - Гугл. А это - моя обезьянка Вики.
Это показалось мальчику-нолику столь странным, что он съел чизбургер.
-Молодец. Ты съел чизбургер, - сказал Гугл, а затем распался на гиперссылки. А у обезьянки Вики выросли крылья и она взлетела под потолок и стала какать.
"Определённо у меня странная работа" - подумал мальчик-нолик и пошёл в подсобку за совком и веником, чтобы убрать обезьянье дерьмо.
Когда он вернулся то обнаружил, что весь гашиш исчез из лавки, а на прилавке лежала записка, в которой было написано:
"Мальчик-нолик. Никогда не ешь еду из макдональдс!"

[УМА]

СКАЗКА ПРО СЕСТРИЦУ АЛЕНУШКУ И БРАТЦА ИВАНУШКУ

Жила была сестрица Аленушка и был у нее из братвы только Иванушка.
Коммерческий киоск охранял, в котором она поддельной водкой торговала.
А водка такая поддельная была, что ее даже не в бутылки, а вообще, в
копытца разливали!
И говорит как то Иванушка: "Жажда меня мучит, с похмелья, Аленушка. Дай
пару копытец коровьего." А Аленушка ему: "Не пей Иванушка., теленочком
станешь."
Не послушал Иванушка, выпил копытце. А там чисто водица. Стал он
теленочком и давай быковать: "Ты что мне подсунула? А ну-ка дай сюда пару
копытец лошадинного. "А Аленушка ему: "Не пей Иванушка, жеребеночком
станешь."
Не послушал Иванушка, выпил копытце. А там опять чисто водица. Стал он
жеребеночком и давай ржать: "Ха-ха-ха, Аленушка, ха-ха-ха. Дай мне пару
копытец козлинного. "
Вот тут чисто мой совет. Если придется когда-нибудь копытцами
догоняться, то лучше пейте или коровье, или лошадинное. Для здоровья лучше.
И с памятью проблем не будет. А что там дальше то, а?
Вот Аленушка ему и говорит: "Не пей Иванушка, станешь козлом!" Тут
Иванушка разозлился. Я бы даже сказал, вошел в состояние аффекта, если бы
знал такое слово. Еще бы, козлом обозвали! Ну и выпил в состоянии аффекта
пару копытец козлинного. И как давай шерстью покрываться. Сам "ни бе, ни
ме". Рогами в землю упирается. И начались у него необратимые процессы на
остатки зачатков головного мозга.
Говорят потом он снова человеком стал. Но лично я в эти сказки не верю.

[Tamas]

аочти автобиография))))

[УМА]

Сообщение от Tamas

аочти автобиография))))

как сказал один наш общий знакомый...)) :
- разве это сказка? ;-))

[Kyuubi]

Что-то меня потянуло на беллетристику, только что накатал маленький рассказик

Тот спал. А после проснулся. Потянулся и удивился, почему так темно. И тогда наступило утро, которое осветило землю, что бы Тот смог ступить на неё.

Тот огляделся и увидел море. У моря был валун, на который Тот присел, что бы раскурить трубку. Задул приятный ветер, неся легкий запах соли, слышался легкий шум ленивых волн размывающих песчаный берег. Больше не было ни звука.

Тот собрал последние утренние звезды и закурил, взошло солнце, и край моря запылал багровым. Дым трубки вился грезами над горизонтом и Тот захотел что бы грезы эти воплотились, и тогда запели птицы, разбуженные солнечными лучами, проникавшими сквозь тихо шелестящую листву.

Тот набрал в ладонь сырой грязи, что скопилась у подножия камня и смешав со мхом, росшим на ней, вылепил фигурку человечка. Сделав последнюю затяжку из трубки, Тот вдохнул дым в человечка. Человечек скорчил смешную рожицу, выпучил на Тота глаза, а после, попытался ударить. Пока Тот стоял в замешательстве, не зная, что с этим делать, человек сбежал в кусты и скрылся, как он думал, от взгляда Тота.

Тот пошел в кусты, сменившиеся камышом и вышел на берег реки. В мелкой воде стояла женщина и поласкала белье. Чистое белье она клала в корзину на пне. Тот решил пошутить и спрятал корзину. Выйдя на берег и не найдя корзины, женщина села на сухой, утоптанный камыш и заплакала. Тогда Тот вынес ей корзину и спросил, от чего она плачет. Вместо ответа она стала жаловаться ему на зло, что творится вокруг. О том, что горят города и вытоптаны поля, о чудовище, ниспосланном богами в наказание на людей.

Тот спросил о богах и узнал что это те, кто управляет людьми. А когда Тот возразил что не создавал никаких богов, женщина посмотрела на него как на умалишенного. Поэтому Тот решил, что люди сами создали себе богов, что бы не забывать о том, что они люди.

Тот попросил показать чудовище и женщина отвела Тота к нему. Чудовище было прекрасно. И голодно. Тот сказал об этом женщине, но женщина возразила, что чудовище убивает людей и это плохо. Тот решил доверится словам женщины и чудовища не стало. А после Тот нашел гнездо чудовища, а там его детенышей, что были нежнее и красивее щенят. И сказал Тот, что умрут они без родителей и стало женщине жаль их, но маленькие чудовища умерли все равно. Женщина же сказала что Тот совершил зло, убив чудовище. А люди славили Тота, потому что он убил чудовище и говорили, что совершено великое благо. И ни кто не слушал слова Тота о том, что не умирало чудовище, просто его не стало, потому как так должно быть.

Тот решил познать, что есть зло, а что добро. И разделился надвое. Один был добрый, а другой злой. Когда женщина спросила кто из них кто, оба синхронно подняли перст, указав друг на друга, ответили: «Этот».

Этот женился на женщине, а Этот ушел в другие страны и у него было много женщин. У Этого были дети и у Этого было много детей. Этот был землепашцем и Этот был правителем. И прожив жизнь, полную радости и печали, умер Этот. И прожив жизнь, полную печали и радости, умер Этот. Смерть же пришла в разные дни, потому как у каждого был свой путь. Путь закончившийся одним и тем же. Смертью.

Тот пожал плечами, погасил свет и лег спать.

[Робот Вертер]

Сообщение от Kyuubi

Этот женился на женщине, а Этот ушел в другие страны и у него было много женщин.

хде логика?
после женитьбы много женщин низя
ты не знал?

[Kyuubi]

Сообщение от Робот Вертер

хде логика?
после женитьбы много женщин низя
ты не знал?

Его же двое.

[Пациэнт № 13]

А чо тут никто не пишет?

Почесав затылок, юзер дописал через 3 минуты
Апнука я

Сразу предупреждаю, этот мой рассказ мне не нравится.

Вольный пересказ Красной шапочки

Жила-была девочка и звали её Красная Шапочка. А прозвище у неё было такое от того, что носила она на своей светлой головке, завсегда, шапочку, красную, как маковый цвет. Шапочка выделяла её среди сверсников, а дети, как известно, существа ревнивые и злопамятные, вот и прозвали её Красной Шапкой. Через некоторое время и родители детей, а после и все взрослые, подхватили это прозвище и никак иначе более девочку не звали.
А жила эта девочка со своей мамой Гретхен. А папы у неё не было. Вернее был он, когда-то, как и у всех детей, но это было давно и не правда. Доносились лишь слухи, что сейчас он живет в другом районе, по ту сторону реки и у него есть семья, и детишки есть, двое.
А еще у девочки была бабушка. И жила эта бабушка на опушке леса, по ту сторону парка, без дедушки. Вообще в этой семье как-то так сложилось, что все женщины одиноки и со временем перебираются жить на опушку, по-дальше отдетей и по-ближе к приключениям, желанным для одиноких женщин.
И вот однажды Гретхен, мама этой девочки, решила что дочке совершенно необходимо наведать бабушку, дабы отнести гостинцы, чудесный пирог с печенью, который бабушка совершенно не могла терпеть, но стоически принимала, что бы избегнуть пустых ссор. И совершенно никакого отношения к принятию этого решения не имел тот факт, что Гретхен ждала к вечеру, в гости, не симпатичного, но статного автослесаря дядю Колю. Наверное не имеел.
Снаряжая Красную шапочку в дорогу, мама всячески наказывала, не ходить напрямик через парк, а добраться к бабушкиному дому через Окружную, на троллейбусе, на что дочка согласно кивала. Но, естественно, она пошла по тропинке, через парк и на то у нее было множество причин. Например то, что таким образом она экономила деньги, выданные на проезд. И будучи, хоть и молодой но благоразумной, она не собиралась тратить их на всякую ерунду, а собиралась накопить для того что бы тайно сделать пирсинг на языке. А тайно, потому как мама всячески это запрещала, и финансовый корридор на сие мероприятие открывать отказывалась категорически. “Только посмей, я тебя из дому выгоню” - говорила она. Ну а еще Красная Шапочка любила просто прогуляться на свежем воздухе, да и против приключений ничего против не имела, благо возраст позволял выкручиваться из ситуаций когда могло случится что-то неприятное, скорчив жалостливую мину.
И вот, путешевствуя прогулочным шагом сквозь приятный, весенний, солнечный день, Красная Шапочка на развилке, совершенно случайно, закономерным образом, повстречала Волка. Это был совершенно обычный сказочный волк, из тех, которые во множестве обитают в местах стоящих на пути мигрирования красных шапочек. Одет волк был в поношеный джинсовый костюм, черную футболку без надписей и мягкие беговые кросовки, мех его был естественно серого цвета. Вы конечно можете возразить что волки не носят одежды, но как вы тогда прикажете волкам выживать в суровом человеческом мире, где не осталось места для честных сказочных персонажей, где тебя тут же запрут в зоопарке и будут тыкать пальцем. А еще вместо мяса какие-то отходы, потому как все сотрудники зоопарка поворовывают, их детям ведь нужнее мясо нежели волкам?
Повстречав Волка, Красная Шапочка в начале немного испугалась, потому что догадалась кто это, но вспомнив о том чо она совершенно взрослая уже, по её мнению, а знакомство со столь колоритным персонажем может доставить ей новые забавные приключения, да и мама многожды предупреждала о том, что бы она не заговаривала с волками. А Волк в общении оказался совершенно приятнейшим собеседником и отнюдь не страшным. И вообще вегатерианцем. Он сидел на лавочке и очищал перочинным ножом от кожуры яблоко, которым после угостил Красную Шапочку. А еще, на прощание, Волк посоветовал ей дорожку, которая не только приведет её к дому бабушки, но и проведет девочку вдоль живописной балки, которую частенько выбирают для своих эскизов художники. Красная Шапочка, как юнная любительница прекрассного и не последний эстет в этом городе, согласилась что этот маршрут подходит ей гораздо больше и ей жаль, что у Волка нет времени для тог,о что бы составить ей компанию.
И вполне естественно то, что как только красная шапочка совершенно перестала проглядываться между деревьями, Волк отправился самой короткой дорогой к дому бабушки. Он даже не спрашивал адресс, потому что где живет бабушка знали все обитатели леса.
Нужно прояснить что бабушка никогда не запирала двери своего домика, по семейной традиции в ней и в старости жила тяга к приключениям. Да и не была бабушка старой, в семейную традицию так же входили, не смотря на предупреждения старшего поколения, ранние браки. То есть бабушка все еще могла расчитывать на приключения определенного толка.
Поэтому Волк без всяких заморочек вошел к бабушке в домик, где та уже ждала его в постели и проглотил наивную не старушку, даже не прожевал, благо волшебные способности, присущие сказочным волкам, позволяли ему это сделать совершенно без вреда для себя. А после он переоделся в бабушкину ночную сорочку, натянул на голову чепец и прикрыв лицо шалью, улегся в её, бабушкину, постель.
Ничего не подозревавшая Красная Шапочка, полная впатлений от прогулки, Волк не соврал о живописности балки, пришла к бабушке. Ей конечно же сразу бросилась в глаза странность бабушкиной болезни и подозрительно севший голос, поэтому она присела на край бабушкиной кровати и спросила:

- Бабушка, почему у вас такие большие руки?
- Это чтобы покрепче обнять тебя, дитя мое.
Красная Шапочка села ближе, подогнув ножки под себя.
- Бабушка, почему у вас такие большие уши?
- Чтобы лучше слышать, дитя мое.
Красная Шапочка прилягла рядом с Волком, она совсем не боялась, что свойственно молодым особом её возраста, а некоторым и до конца жизни.
- Бабушка, почему у вас такие большие глаза?
- Чтобы лучше видеть, дитя мое.
Красная шапочка прильнула к волку, нежно обняв его рукой.
- Бабушка, почему у вас такие большие зубы?
- А это чтоб скорее съесть тебя, дитя мое!
Не успела Красная Шапочка и охнуть, как Волк бросился на нее и поглотил.
И даже чешек не осталось, не то что шапки.

А дровосеки на подмогу так и не пришли, ведь какие, к черту, лесорубы в центре города? Только сосед-алкоголик.

[Пациэнт № 13]

А вот еще. НАписано когда я играл в Аллоды онлайн.

Вдоль дороги, поросшей высокой, выгоревшей от солнца, сентябрьской травой, лежало дерево, что когда-то повалила гроза, все мхом заросшее, но гнили не поддавшееся. А на стволе сидел служивого вида человек, такой же, как и дерево, старый да надломленный войной, только вместо мха его укрыла седина, усы со свисающими кончиками подчеркивали морщины, что скальными трещинами вертикально посекли его щеки. Узловатые пальцы крепких рук набивали старую трубку табаком, а когда-то карие, но нынче выцветшие до красноватого оттенка, глаза смотрели в небо. В небе, белой точкой на фоне тяжелых, налившихся, казалось бы, физически ощутимой тяжестью туч, кружил стерх. О том, что делала птица так близко от человеческого жилья, солдат не задумывался, он просто улыбался самыми уголками рта, скрытыми кончиками седых усов, глядя как тезка, пролетев последний круг, отправился на юг. Григорий в последний раз взглянул в небо, где грозовое облако окрашивалось в бронзу закатным солнцем, вытряхнул так и не раскуренный табак обратно в кисет, уложил трубку в ташку, закинул ранец за спину и отправился дальше вдоль дороги. Солнце клонило к земле все более длинные тени, а пройти оставалось еще несколько верст.



Гроза так и не началась, тучи постепенно ушли в сторону Светлолесья, солнце почти спряталось и первые нити астральных узоров стали блекло просвечиваться на небе. Извилистая дорога, проторенная купцами сквозь мрачные леса Темноводья, вела в Слободку, петлей извиваясь под холмом, на котором стояла добротная ветряная мельница. Ветеран поднялся вверх по склону к паркану, огораживавшему двор мельника. По двору бегали куры и утки, пахло свежими коровьими лепешками, а где-то из-за ветряка раздавалось гоготание гусей. Богато жил мельник. Да и сам он, появившийся из пристройки к мельнице, выглядел далеко не обделенным ни природой, ни богами: здоровенный, с раскрасневшимся лицом, обрамленным кудрявой рыжей бородой, в лаптях, коричневых продольно полосатых вельветовых штанах и в красной сорочке.
Подойдя, он поздоровался и представился Сигурдом Козобродовым, пришлый же назвал себя Григорием Стерхом, ветераном, только вернувшимся со Святых Земель на заслуженный отдых и держащим путь домой, в деревню Большие Гнилушки, что в Южном уезде Темноводья. Услышав все это, мельник воссиял, заявив, что и сам когда-то служил, правда, не уточнив где, и пригласил путника в свой дом. Уже входя в светлицу, Григорий заметил необычный венок из луговых трав, что цветут только в ночную пору, притороченный у дверного косяка, но ничего не спросил.
Радушный хозяин, жена которого вот уже месяц была в отъезде, сам накрыл на стол, притащив из подвала круг жирной колбасы, а из печи вынул свежезаваренную овсяную кашу и вчерашний хлеб, который там же пропаривал на каше, что бы он стал мягче, запивали все свежим молоком. За едой текла беседа, мельник больше спрашивал о столице, о фронте, а также выведывал правду о всяких небылицах, что ходят по канийским деревням об эльфах. Стерх отвечал скупо, что выдавало в нем человека привыкшего больше к командам, чем к задушевным беседам, так что словоохотливый мельник, соскучившийся по обществу жены, говорил чуть ли не сам с собой. Рассказывал он в основном о местной достопримечательности, обветшавшем, но еще не павшем под натиском времени, замке Валиров – последних монархов Кании. О том как замок был проклят и как проклятье это было снято очередным героем, коих в землях Лиги пруд пруди, даже пьяница, валяющийся в подворотне, может оказаться героем с грудью в орденах. Замок, после того, как проклятие сгинуло, так и не заселили, в народной памяти он надолго остался гиблым местом. Легенды периодически перемежались деревенскими сплетнями, что придавало им особый колорит.

Когда Григорий стал собираться, что бы уйти в Слободку, дабы найти там хату или трактир для ночлега, Сигурд стал всячески его отговаривать от вечернего пути к деревне, а видя что гость упорствует, рассказал последнюю легенду, которая, как он утверждал, была правдой. Лет двадцать тому назад, объявился мертвец в округе, к полнолунию силу обретая, чинил он всякие бесчинства, а раз в год, когда полная луна держалась три ночи, как сейчас, житья от него никому не было. Хочешь жить, после сумерек закрой все двери и ставни и сиди на печи, не кажа нос на улицу. Первая ночь полнолуния завтра, но мертвец уже сейчас, чувствуя прилив сил, выходил из могилы. Но не послушался его ветеран и все равно отправился в путь.


Лишь малая тень на краю лунного диска мешала ночному светилу вступить в полные права владычицы ночи, но и без того, бледный свет заливал аллод и затмевал астрал на столько, что тот просматривался лишь ближе к горизонту. Григорий шагал сквозь ночную прохладу сентября – предшественницу бабьего лета. Его седую голову занимали не свойственные воину мысли, он думал о природе астрала, ему практически удалось доказать возникшую несколько дней назад у него идею, что астрал это все го лишь не существующая материя. Все земли, предметы, существа поглощенные астралом не исчезли, они прекратили свое существование в этом мире, но маги умеют возвращать их обратно, на том магия и держится, таким образом, каждое существо, творящее магию, препятствует эрозии аллодов.
После он пришел к выводу, что ночные псевдофилософствования его ни к чему путному не приведут и решил продолжить утром, вместо этого занялся сочинением высмеивающих хандаганцев виршей. Получалось у него не очень:
Маленький Яскер в партизанов играл,
Штурму подсыпал яду в стакан,
Выпил Штурм яду, не морщась ни разу,
Не страшна орка организму любая зараза.

Пересчитав на пальцах слоги, Стерх понял что не попал в размер, но привести четверостишье в должный вид ему помешала тень, отделившаяся от большей тени, что отбрасывало придорожное дерево под светом луны. Тень оказалась бледным человеком с длинными темными, немного спутавшимися, волосами и в старинной одежде. Ветеран остановился. Незнакомец глухо, как будто из далека, проговорил:
- В первые вижу человека без единой капли страха. – Внезапно его одежда превратилась ветхие лохмотья, кожа стал сухим рваным пергаментом, обнажив гнилые мышцы и кость, сквозь сгнившие губы зияла жуткая, леденящая сердуе улыбка мертвеца. В неживых глазах над провалившимся носом, горели два дрожащих болотных огонька. – Ну а так боишься? – спросил оживший труп и вытянув вперед руки, со скрюченными пальцами, нагнетая панический страх, двинулся на Григория.
Уголок рта под жесткими, седыми усами Стерха слегка дернулись на мгновение вверх, обозначая улыбку, он отступил на шаг назад и левой рукой начертал в воздухе малый символ святого Тенеса. Мертвец, с таким видом как будто пробирается сквозь что-то вязкое, постепенно остановился, что-то озадаченно булькнул и, не смотря на отсутствие губ, и по-видимому, языка, членораздельно проговорил:
- Думаешь что ушел? А завтра ведь полная луна, никуда ты от меня не спрячешься. Начинай бояться. – И после этих слов сгинул с глаз долой.

Мельник очень обрадовался, когда после того как пять минут послушав уговоры, все-таки пустил Григория в дом и убедился что это именно он, а не ходячая мертвечина. «Это хорошо, что ты вернулся, а мог ведь и уже того… повстречать» - увещевал хозяин, не зная что гость уже того, повстречал. Седой бродяга не спешил рассказывать тому свое ночное приключение. А утром, умывшись холодной, с ледком, водой из бочки и выпив кварту вечернего молока, он простился с Сигурдом и отправился в Слободку.

[Пациэнт № 13]

Деревня, приютившаяся у стен древнего замка, выглядела мрачно и неряшливо, было в ней какое-то неуловимое ощущение дискомфорта. Эта земля была явно проклята, зато замок, хотя и выглядел мрачно и обветшало, чувствовался как вполне цивильное строение, герои прошлого не зря ели свой хлеб, выжигая магией и мечом в нем зло. Ориентируясь на самый большой и шумный дом в Слободке, Стерх быстро нашел таверну, где разузнал все последние новости Темноводья и свел нескольких полезных знакомств среди элиты местных алкоголиков. Так же ему доходчиво объяснили, что ближайшие четыре ночи придется провести здесь: три ночи полнолуния и одну после, на всякий случай, потому как если он попытается уйти раньше, его наверняка настигнет неугомонный мертвец и утащит к себе в могилу. Возможно, эти истории и выглядели детскими страшилками, но прошлой ночью Стерх сумел убедиться в том, что ничего общего с выдумкой они не имеют.
Воспользовавшись советами завсегдатаев питейного заведения, Григорий очень быстро обзавелся жильем, уплатив за неделю вперед. Хозяйкой дома была Марья-вдова, женщина уже не первой молодости, но еще не растерявшая своей природной красоты. Её муж, десятник канийских дружинников, погиб на Святых землях при неизвестных обстоятельствах – самое обычное дело на войне без правил. Разобравшись, таким образом, с проблемами насущими, Стерх отправился осматривать замок, до вечера оставалось еще немало времени.

Стены замка возвышались над деревней на добрые семь метров, периодически накрывая человеческое селение циклопической тенью. За день стены и камни его, поросшие обильным мхом, прогрелись до такой степени, когда на них приятно сидеть. Везде, во дворе и в палатах, виделись следы старинного мародерства, бессмысленного и беспощадного, как канийская пьянка. Точнее не виделось ничего, что не могло бы не быть вынесено и куда-нибудь пристроено в хозяйстве. Кроме давно заброшенной отчаявшимися что-то поймать пауками паутины и пыли, да кое-каких обломков, непотребных в хозяйстве, в стенах крепости ничего не осталось. Периодически на камнях виднелись мертвые, не запыленные участки, где не рос мох, или странные трещины с раскрошившимся камнем вокруг, либо потки оплавившегося камня. От таких пятен до сиих пор, не смотря на пролетевшие годы, веяло магией, ветеран, чья жизнь часто зависела от его восприятия, тонко чуял их. Дойдя до ступеней ведущих в подвал, когда-то давно их закрывала тяжелая дверь, он заметил в пыли несколько верениц следов разной степени давности, мало похожих на человечьи. В сам подвал Григорий спускаться не стал, во-первых, уже вечерело, а во-вторых, мало ли чего там могло быть. Замок, на всем протяжении пребывания в нем Стерха, не подал признаков жизни и не вызывал предчувствия опасности, но ветеран наверняка не выжил бы на войне, имей он привычку совать нос куда не следует, без подготовки. И он вернулся в деревню.
Поужинав в трактире квашеной капустой с салом и приняв летний душ из специально подвешенной на солнечном месте бочки с водой он, неестественно рано, отправился спать, прилег на заранее уговоренную лавку в доме вдовы
Сон его был неспокоен, ему виделась война. Она не хотела оставлять его даже здесь, преследуя в грезах. Снился ему свежиц имперский деревянный сруб, острыми рядами частокола ощетинившийся на взявших его в осаду воинов Лиги и вражеские стрелы, в бессилье бьющие в щит. Он опустил забрало шлема и его мир ограничился узкой смотровой щелью. Тут же перестало хватать воздуха, салад давал превосходную защиту, но за это приходилось расплачиваться плохой вентиляцией внутри шлема. Скопившийся углекислый газ заставлял литься ручьями пот, заливая глаза. Стеганая же куртка под бригантиной, в жарком и влажном климате субтропиков, промокла соленной влагой еще часы назад, чуть ли не в тот момент, как только он её одел.
Раздался звук лигийского сигнального рожка, зовущего в атаку. Впереди вспыхнула стена огня, вызванная магом из стана защитников крепости, в надежде сбить атаку, но исчезла, накрытая неудержимой стальной волной латников, которые разделившись на несколько потоков, втекали в пробитые ранее проломы в частоколе. В один из этих проломов понесло непреодолимым течением и Стерха. Отовсюду зазвучала старинная канийская боевая песня, подчиняя движение рек стали определенному ритму. Он открыл рот для того что бы подхватить её слова и воодушевленным броситься крушить врага, но тут же проснулся.
Открыв глаза, он увидел рядом с собой белое пятно ночной сорочки из домотканого полотна, принадлежавшей хозяйке дома. Сорочка была не одна, в ней была хозяйка. Заметив то, что Стерх проснулся, она наклонилась так, что под сорочкой четко обозначилась довольно крупная грудь и тихо проговорила: «Ты стонал во сне, тебе, наверное, привиделся кошмар» - она присела к нему на лавку и положила руку на лоб, - «Давай я тебе помогу».
Что хотел ответить Григорий, так и осталось тайной, во входную дверь не громко, но настойчиво постучали о дубовый косяк. Вдова перепугано вскочила, мужчина же быстро вскочив с лавки, направился к двери, и он был одет. Видя, как он собирается открыть дверь, она тихо всхлипнула: «Не надо!», но Стерх не послушал и открыл. На пороге стоял давешний ночной путник бледного вида и в старинной одежде, на проверку оказавшийся мертвецом.
- Сегодня ночь полнолуния и твоя магия света для меня безвредная, - с насмешкой в голосе приговорила нежить,- так что прошу за мной. Выбора у тебя нет.
- Выбор есть всегда, - очень серьезно ответил ветеран, - но я поду за тобой.
- Ты все еще не боишься?
- Нет.

Так и пошли они, впереди мертвец, прикидывающийся человеком, а за ним человек, который, возможно, давно им не был. Целью их недолгой прогулки, как оказалось, был дом в другой части деревни. Он был хорошо освещен, из него доносилось пение и другие признаки царящего там праздника и веселья, такие как звенящая питейная посуда и вкусные запахи. Мертвец постучал – дверь открылась и навстречу им выглянуло, раскрасневшееся от принятого на грудь алкоголя, чернобородое лицо здоровяка.
- А-а-а, это ты, - уставившись мутноватым взглядом на пришельцев, заявил выглянувший, явно путая их с кем-то еще, - а мы уж думали, что вы не придете, больно уж поздно. Проходи! – и распахнул дверь шире.
Бледный тип прошел в дом, приглашая махнув рукой следовавшему за ним Стреху.
В доме гуляла свадьба. Жених и невеста сидели во главе сдвинутых вместе столов, уставленных большим количеством в разной степени надкушенных блюд. Поздних гостей проводили за стол. Слева от Григория, дальше от новоиспеченной пары, посадили мертвеца, справа же сидела группка небольших лохматых существ, с оживлением поглощавших чудовищное количество пищи. Глядя на рот гиббирлинга, его вечную ухмылку во всю голову и ряд острых, как у акулы, зубов, первая мысль, которая возникала, обычно была о том, что такому дай палец, дык, всю руку откусит. С глупой головой разом. Сложно было поверить в то, что пушистые человечки предпочитали рыбу сладкой человечине. Ближайший из них, заметив посаженого к ним рядом человека, оторвался от еды, неопределенно взмахнул лапой, разбрызгивая соус и смешным голосом затараторил на канийском:
- Приветствую тебя. Я Бран, рядом со мной мой брат, Берн, - Берн непринуждено махнул ему куриной ляжкой, - а там вон, видишь, засунула голову в пирог, это наша сестра, Барра, - из пирога, в ответ на представление, донеслось недовольное ворчание.- Вместе мы зовемся семейкой Хватких. Мы купцы, единственные на всю округу.
- А меня зовут Григорий Стерх, - ответил со всей вежливостью, на которую был способен, тот. – Бывший военный, возвращаюсь вот домой, в Слободке проездом. Хорошо, наверное, быть единственными купцами во всей округе? – перехватил он инициативу в беседе, избегая ненужных вопросов от говорливых человечков.
- Эх-х,- в голосе гиббирлинга сквозила почти человеческое разочарование,- мы тоже так думали, когда ехали сюда. Да только плоха здесь торговля, народ берет товары неохотно, продает еще хуже. Но мы не унываем, у нас есть план как разбогатеть!
- И как?
Бран по заговорщицки подмигнул, придвинулся ближе и прошептал:
- Мертвец.
-Что? – не понял Стерх.
- Ну мертвец же, - как меленькому, не довольный непонятливостью человека, ответил Бран, любой гиббирлинг уже догадался бы, без всяких подсказок, в чем тут дело.- Ты же слышал истории о нем?
- Да.
- Ну вот,- гиббирлинг отхлебнул браги прямо из кувшина, - мы хотим его изловить.
- Как?
- Выроем яму, конечно же! – лохматый, прожив много лет радом с канийцами, все еще недоумевал, как можно быть такими недогадливыми! В конце концов, он списал все на их рост, мол большие, а мозгов мало, не хватает сразу на тело и мышление одновременно.- А потом будем возить по городам и за деньги показывать на торжищах! – поделился он планами.- Вот сегодня должны были идти.
- Так почему же не пошли? - не выдержал, до сиих пор не узнанный, мертвец, по голосу было заметно, что он немного осоловел от такой наглости.
- Да как же идти, коли нас пригласили на свадьбу, а?
- А потом мне, слабой женщине, вас, оболтусов оборжавшихся, тащить домой на своем горбу,- отозвалась слабая женщина, вытащив, наконец, голову из пирога, выев всю начинку и оставив лишь пустую оболочку из пресного теста.
-Ой, ой, ой, можно подумать…- подал голос, молчавший до этого, по причине занятости рта едой, Берн. Началась типичная гиббирлинская перепалка.

[Пациэнт № 13]

- А ты знаешь,- с какой-то тоской в голосе, спустя время, поглядев на молодоженов, завел разговор мертвец,- я тоже был когда-то живым. Ел, спал, любил. У меня была жена, Мирослава. А меня звали Мстиславом. Мстислав и Мирослава, красиво, а? О нас говорили, что мы красивая пара. – нежити даже не нужно было поддакивать, наверное, возможности выговорить накипевшее у него не было с момента смерти.- Я был ученым из Новоградской Академии Историков. В Слободку приехал для того, что бы изучать историю замка, пока оттуда местные поселяне не вынесли последние свидетельства былых времен. На счастье... Нет,- неожиданно твердо изменил решение он,- к несчастью! К несчастью подземелья оказались практически не тронутыми мародерами. О как я радовался, когда находил какой-нибудь значимый, изъеденный тленом и мышами, документ проливающий свет на историю Валиров. А потом, на свою беду, я нашел гримуар по самой черной некромантии, какую когда либо встречал. Движимый жаждой исследователя, я принялся изучать его. Затем я начал тайком практиковать то, что изучил. Тайком, потому что в еще слишком свежа была память о временах, когда Проклятый Замок населяла нежить. Но это не оправдывает их!- сквозь человеческие глаза Мстислава полыхнули болотные огоньки, хотя это кажется не совместимым, болотные огоньки и слово «полыхнули», но никак иначе это не описать.- Кто-то выследил меня. Ночью нас, с женой, схватили и без суда сожгли на костре. Там была вся деревня… Все стояли и смотрели как мы горим. Как она горит! Она носила под сердцем ребенка. Моего ребенка! Но моя ненависть, такая, какой я никогда не знал при жизни, вернула меня в мир живых, для того что бы мстить!
- И как? Удачно?- совершенно серьезно поинтересовался Стерх. На столько серьезно, что его можно было заподозрить в насмешке.
- Да. Все они мои, уже давно, хотя и не подозревают об этом. Медленно я отравил их искры и лишь священника убил сразу, за то, что не помешал, за то что был там и помогал им!.
- А как же мельник?
Из-под стола раздался хруст от сжатых с нечеловеческой силой в кулаки мертвых ладоней.
- Я и до него доберусь, рано или поздно он потеряет бдительность. А теперь гляди!
Григорий огляделся. Пение и чавканье стихло. Все спали. Спали в тех позах, в которых сон их застал, будь то сидя или лежа. Мстислав встал и, подойдя к жениху с невестой, извлек из своих, вышедших давно из моды, одежд две колбы, острым когтем сделав небольшие ранки у молодоженов, набрал в каждую из колб немного крови. А когда он вернулся на свое место, все тут же проснулись и ничего не заметив, продолжили веселиться.
- Зачем тебе это нужно?- задал ветеран вопрос, которого ожидал мертвец.
- А затем, что теперь я в любой момент могу с ними сделать все что захочу. Как не было мне счастья, так и им не будет! Через три дня они иссохнут и умрут навсегда!
А спустя время, видя что Стерх никак не комментирует его слова, продолжил:
- Знаю что ты думаешь. Ты думаешь о том, как меня развоплотить. Еще один Кании герой! Я тебе скажу, как это сделать, что бы ты помучался, все одно у тебя ничего не выйдет. Нужно мое тело выкопать из могилы и сжечь в полдень. Да только в брюхе моем завелись черви да мухи, если хоть одна из них вылетит из огня и спасется, я выживу. Как тебе задачка?
Стерх и тут ничего не ответил. Так и не заговорил он с ним больше в этот вечер, а когда к разговору с Григорием вернулись, закончившие свару, гиббирлинги, тот ловко переключил их внимание со своей персоны на мертвеца, а сам, воспользовавшись оказией, выскользнул незаметно из дому в ночь.
Добравшись до высоких, в рост человека, зарослей тысячелистника, он разделся донага, обтерся полынью от кончиков волос, до пят, вернулся к дому и стал ждать.
Ближе к утру мертвец выбрался из дома, скинул личину и в своем страшном обличии отправился быстрым шагом в сторону кладбища, а за ним последовала тень, что тенью не была, а была человеком обтертым полынью. Дойдя до определенной могилы, мертвец прыгнул на нее, и земля поглотила его. Стерх подождал рассвета и вернулся за одеждой.

Ранним утром деревню разбудил, чего давно не случалось, колокольный звон покинутой церкви святого Тенеса. Большая часть деревни, страдая похмельем, выбралась посмотреть на то, кто там озорует, что бы, в случай чего, намять ему бока, таким образом компенсируя неудобства. У многих были подозрение на семейку Хватких и со всех концов деревни слышались проклятия на головы «лохматых уродов». Но и сами гиббирлинги, страдая головной болью, выползли из дому, где праздновали накануне свадьбу, желая хорошенько отделать утреннего хулигана. Причем похмельем страдала более всего сестра, которая давеча жаловалась, что ей, как самой трезвой, придется растаскивать всех по домам.
Как оказалось, колокольный звон поднял, не заподозренный ранее ни в чем таком предосудительном, Григорий Стерх. Собравшейся толпе, тренированным голосом командира привыкшего перекрикивать рев боевых заклинаний, поведал ночную историю с молодоженами. А когда толпа окончательно перенаправила свой гнев с него на нежить, он, выждав образования паузы в гуле голосов, предложил изничтожить «древнего врага свободных и честных Слобожан». Приказал всем тащить к церкви все масло, которое есть в деревне и хворост. Когда же, по его мнению, снесли достаточно горючих материалов, то погрузили часть на подводы и отвезли на кладбище.
Раскопав указанную могилу, нашли там ужасный труп, а с ним и две склянки со свернувшейся кровью. Склянки разбили, а труп привязали к вкопанному столбу и, подложив вязанки хвороста, подожгли.
Еще не успело разгореться пламя, как из тала мертвеца начали сыпаться черви и змеи, разлетаться мухи и слепни. Казалось что все было зря, но Стерх был наготове, тут же вспыхнул внешний круг, сделанный из дров обильно политых маслом. Пламя с ревом ринулось в небо, сжигая всех насекомых. Огнь был такой сильный, что людям пришлось отойти на десяток метров, дабы не обжечься. Склянки с кровью отправились в пламя.
Когда все догорело, селяне собрали пепел и развеяли его, по древнему обычаю, над проточной водой реки, с моста.
Казалось, радости людей не было предела. В деревне тут же закатили новый пир, с которого Григорий благополучно сбежал. Как ни странно, ушел он на мельницу и вернулся только под вечер и тут же лег спать.

Вновь он был там, в болотах. О то всюду поднимался над водой стелящийся туман. Что-то хлюпнуло в зарослях. Было бы счастье, если это был всего лишь какой-нибудь человекоядный крокодил-переросток. За счастье, потому как за ним уже вторые сутки велась охота. Перепачканный, в штанах и шелковой рубашки, бывшей когда-то пепельной а теперь цвета тины, весь в ссадинах и порезах он сидел окунувшись полностью в воду и не смел даже дрожать от бьющего озноба болотной лихорадки. Задохнуться ему не давал полый ствол высохшего камыша, через который он дышал. Единственный выживший из диверсионного отряда, отправленного к главному лагерю империи на Святой Земле со специальной миссией. На долго ли?
Внезапно он почувствовал, что за ним кто-то следит и возрастающую тревожность. Чувство опасности, которое его никогда не подводило, заставило сердце колотиться так сильно, что, казалось, оно сейчас выпрыгнет через горло. Он прямо физически чувствовал как, еще пока не выпщеные, стрелы пронзают его тело. Стерх проснулся.

Как и прошлой ночью, рядом с его лавкой стояла Марья. Как и прошлой ночью, она протянула руку к его лбу. В лунном свете, пробивающимся через пузырь окна, тускло блеснула сталь и женская рука повисла на тонкой полоске белой, нежной кожи. Не успела она крикнуть, как на обратном движении клинок легонько поцеловал ее в шею, оборвав жизнь. Тело глухо повалилось на деревянный пол. Стерх, старательно минуя кровь, встал. Он был в полном боевом облачении, рюкзак его был пуст. Пошарив рукой под лавкой, он извлек оттуда стандартный армейский шлем лиги – сову. Хотя она и не давала надежной защиты как салад или, даже, топ хельм, но обладала превосходным обзором, меньшим весом, чем более защищенные шлемы и не затрудняла дыхание. Тихо звякнула бармица, когда он его одевал.
Беззвучно приоткрыв дверь, держа на готове арбалет, он вышел в ночь. Внезапно метров за двадцать зашевелилось что-то белое. На вскидку, практически не целясь, Григорий совершил практически невозможное, попал гиббирлингу в глаз и тут же, не мешкая, при помощи поясного крюка взвел арбалет вновь и как раз вовремя. Появилось второе белое пятно, но гораздо ближе. Зазвенела спускаемая тетива и еще один болт отнял жизнь у представителя маленького народца. Выстрел был не столь удачен как первый, перед смертью зверек успел тихонько взвизгнуть, это была Барра. Где-то рядом должен быть третий. Их всегда трое! Григорий отчаянно закрутился на месте, ожидая удара с любой стороны и внезапно почувствовал как что-то тяжелое, похожее на мешок с песком, покрытый шерстью, огрело его по голове, чуть не сломав шею и повиснув на плечах, полезло когтями к лицу, противно царапая по стали. Стерх тут же бросил арбалет и резко наклонившись вперед, схватил руками тянувшуюся лапу, перекинул Берна через себя, со всей силы ударив его оземь. Не дожидаясь когда гибби придет в себя, он наступил на него ногой в нужной точке и сломал позвоночник. На войне нужно уметь убивать союзников, потому что не знаешь когда бывшие друзья, оказавшись под контролем вражеского мистика, попытаются вогнать тебе в спину нож.

[Пациэнт № 13]

Развернув свое тело на сто восемьдесят градусов, Стерх увидел свою смерть. Она возвышалась над ним мускулистой фигурой кузнеца с занесенным тяжелым молотом, уже начавшим свое движение к его голове. Поздно, не уйти. Салад может и выдержал бы, передав энергию удара в пластины бригантины, но легкая сова навряд ли, да что там, не выдержит его шея. Но видимо умереть ему от руки кузнеца была не судьба, черная размытая клякса пронеслась рядом, слегка задев человека и тот, пролетев несколько метров, упал и больше не встал, слишком много переломов. Слишком много костей торчало, пробив кожу, вовне.
Стерх оглянулся, из домов вышла вся деревня, кто с вилами, кто с палками, кто с топором, а кто и с голыми руками и двинулась в его сторону. Сигурд-оборотень взвыл и многие жители на секунду приостановились, из рук выпадало оружие, они выглядели растерянными, только что проснувшимися в незнакомом месте людьми. Но замешательство было не долгим, их глаза вновь остекленели, а руки подобрали упавшие предметы.
Человек и оборотень бросились на них для того что бы рубить, рвать и грызть. Для того что бы убивать тех, с кем еще вчера пили из одной чаши. Люди остервенело кидались на них, пытаясь ранить вилами или разорвать ногтями, дети, ломая зубы, пытались разгрызть кольчугу, их дородные матери пытались навалиться всем телом, чтобы хотя бы задержать стальной вихрь. Но где там было обычным канийцам выстоять против оборотня и закаленного в боях ветерана. Через час деревня превратилась в кладбище.

-Думаешь ты победил?- со стены донесся голос мертвеца.- Думаешь спас их через Дар Тенеса? Их искры уже давно мои! Их Жизни – всего лишь тени, воспоминания! Но сегодня, благодаря твоей самонадеянности я получу последнюю искру. Сигурд! Помнишь, как ты меня вязал?! Теперь моя очередь! Смотрите и ужасайтесь!
Стерх последовал совету и оглянулся вокруг. Из дома, в котором он всего лишь час назад почивал, вышла Марья, одна ее кисть висела на тоненькой полоске кожи, а под подбородком, истекая кровью, зияла страшная улыбка. Бывшая белой сорочка, стала бурой, вся покрытая вишневыми пятнами спекшейся крови. Григорий подскочил к ней одним прыжком и продолжая движение снес голову, как будто её там никогда и не было. Вдова умерла во второй раз за сегодня, но вставали другие, те кто еще недавно жили. И все началось по новой.
Это были гули. Сами по себе они не намного опасней обычного человека, разве что гораздо живучей, пока не наедятся людского мяса. Чем больше гуль съедал мяса, тем сильнее становился и Григорию оставалось только благодарить Саркана за то, что самонадеянный мертвец-некромант не догадался одну половину жителей скормить другой, тогда пришлось бы действительно худо. Да и сейчас было нелегко, в отличие от живых, у мертвых, не менее опасным оружием, чем клинок, были руки, теперь более похожие на крючковатые ветви.

Но внезапно гули расступились, пропустив вперед Мстислава. Он, перед тем как продолжить бой, по-видимому, хотел что-то сказать, но у него ничего не вышло, даже мертвому тяжело говорить, когда на него наваливается огромный оборотень. На мгновение они сцепились и покатились по земле, а потом Сигурд с воем отлетел, отброшенный страшной силой на несколько метров. На оборотне, не смотря на помятый вид, не было видно повреждений, на мертвеце виднелось же несколько, отсвечивающих зеленым светом, следов от когтей, но так же, по-видимому, ничего серьезного. Вместо того что бы вновь кинуться в драку, как того от него можно было ожидать, Сигурд бросился в церковь, куда ранее успел сбежать Стерх. Несколькими огромными прыжками преодолев сотню метров, что отделяла его от здания, оборотень захлопнул за собой дверь, а за тем послышался грохот обрушиваемой на нее баррикады. Из окна второго этажа показался Григорий вооруженный луком и горящей стрелой поразил одного из гулей в голову. Странное пламя, которое тот час перекинулось со стрелы на монстра, не желало гаснуть, напротив, разгоралось все сильнее, пока не объяло чудовище. Глядя на то, как их собрат, извиваясь на земле, безуспешно пытается сбить огонь, остальные не торопились погасить его.
Мстислав, махнув рукой, скомандовал гулям атаку, те, в свою очередь, ринулись выбивать дверь, за которой действительно лежала баррикада. Время, затраченное на разбор завала, стоило им еще троих сгоревших дотла собратьев. Отряд нежити ворвался вовнутрь, что обозначилось беспрерывной чередой звуков состоящих из рычания, воплей гулей, а так же грохота, очень похожего на то, что кем-то основательно прошлись по стенам. Раздавался глухой стук и треск ломаемого дерева, то и дело стены сотрясались от того, что в них швыряли очередное тело. Через минуту со второго этажа, выломав кусок стены, вылетел труп, смачно шмякнувшись о землю. Он попытался встать, но его, во множестве мест сломанные, конечности подломились и вместо того, что бы кинуться обратно в церковь, он туда медленно пополз. Определив по сему событию, что второй этаж практически взят, некромант отправился здание, что бы лично прикончить живучих гадов.
Полминуты после этого практически ничего не происходило, не считая все того же грохота ломаемой чьими-то головами мебели и стен, когда вдруг из окна на третьем этаже вылетел Стерх. Он упал на выступающую крышу первого этажа и скатился, теряя шлем, на землю. Тут же, покачиваясь, он поднялся сначала на четвереньки, а потом на ноги, бросился бежать от церкви. С противоположного окна, выбив своим телом закрывавшие его пыльные ставни, вылетел Сигурд, проделав по воздуху значительно большее расстояние, чем до этого Григорий. Не успел он коснуться земли, как полыхнуло.
Полыхнуло это слабо сказано! Загорелось так, что, казалось, языки пламени достигают астрала. Несколько бочек масла, загодя заготовленных, в доли секунды превратили сухое, как порох, дерево в топливо, достойное конкуренции с драконьими огненными железами. Огонь осветил всю деревню колышущимся оранжевым светом и тени от домов плясали на стене древнего замка в причудливом танце. Сам замок пялился на это пустыми окнами и скалился беззлобно зубцами бойниц. Жар был настолько сильным, что оборотень бросился прочь, хлопая себя по тлеющим бокам.
Через некоторое время Сигурд и Стерх встретились посреди главной площади, на безопасном расстоянии от огня, который уже начал перепрыгивать тлеющими головнями на близь лежащие дома. Оборотень предостерегающе покачал мордой, когда ветеран попытался к нему подойти и показал на свой правый бок, Григорий тут же все понял. На ребрах виднелся отчетливый воспаленный участок в форме пятерни, а от него, во все стороны, расползались противные, едва заметные в свете костищ, темные пятна Лихорадки. С невыразимой тоской в голосе, оборотень проговорил: «Так глупо…», а в следующую секунду уже с ненавистью рыча: «Так глупо!» бросился на объятую огнем фигуру, вышедшую из пламени. Инерцией их обоих унесло обратно в огонь, послышался треск от ломаемых телами стен, а за тем, подняв в небо снопы искр, церковь обрушилась внутрь себя, похоронив навсегда тех, кто догорал в ней.

[Пациэнт № 13]

Григорий поморщился и, подобрав кухонный нож, оброненный кем-то из ныне мертвых, принялся срезать ремни, удерживавшие на нем, изрядно побитые и покореженные ударами мертвецов, латы.
Но когда он срезал последний элемент доспеха, горящие обломки взрывом разметало во все стороны и, из недр рукотворного, ада вышла темная, практически нетронутая пламенем, но немного прокопченная, фигура Мстислава. Григорий едва успел отбить выпад скрюченных пальцев, в мгновение ока оказавшегося рядом с ним, мертвеца. Остро отточенный клинок, не раз отведавшего вражеской крови меча, оказался бессилен против, оживляемой магической ненавистью ко всему живому, плотью мертвеца. Только выучка и превосходство в длине оружия спасало Стерха от неминуемой смерти в костлявых объятиях. Но предыдущие часы, проведенные в бою, давали о себе знать, герой выдыхался, дыхание его становилось тяжелее, а мокрая от пота сорочка, покрытая сизыми пятнами оседавших всюду хлопьев пепла, казалась тяжелее стального панциря. Но когда настал миг и ветеран оступился, а нежить изготовилась для завершающего удара, он улыбнулся и от улыбки этой стало мертвому не по себе, он, чувствуя подвох, оглянулся вокруг. И, о ужас, в ярком свете горящей деревни, он не заметил как наступило утро, а сам Григорий лежал под лучами, выглядывавшего из-за крон елей, красного от раннего утра, солнца. Хрипло взвыв, Мстислав бросился, прикрываемый длинной тенью замковых башен, прочь, а достигнув края тени, грянулся оземь и пропал в недрах черноземов темноводья.
Григорий, долго сосредотачиваясь на каждом движении, встал на ноги, нужно было готовиться к третьей ночи. Но сделав несколько шагов, он всем телом завалился вперед, на встречу бросившейся ему на встречу грунтовой доге. Его била жуткая дрожь и градом тек пот, все кости ломило от навалившейся на него Лихорадки, он все-таки заразился. Стерх потерял сознание.

Очнулся он ближе к вечеру. Погода была серой и пасмурной, но тучи быстро разбегались, открывая заходящее солнце. Не дожидаясь заката, на небо выкатила полная луна. Днем прошел дождь, сбив пламя и деревня, нынче, представляла собой кучу, все еще тлеющих, нацеленных в небо черных зубьев. Из-за жара земля быстро высохла, оставив, кое-где, несколько луж и в одной из них лежал Стерх. Кризис Лихорадки уже миновал, но его все еще сильно мутило. Кряхтя, он поднялся из лужи, с одной стороны омытый дождем, а с другой весь коричневый, подобно глиняной статуе. Эдаким арлекином, ветеран принялся бродить по бывшей деревне. Первым делом он отыскал, непонятно каким образом уцелевшее, корыто, наполненное дождевой водой и умылся из него. Дальнейшие его действия, если бы кто-то мог видеть его, могли натолкнуть случайного наблюдателя на ту мысль, что болезнь и высокая температура все-таки повредила ему мозг. Григорий, что-то несуразно бормоча себе под нос и волоча за собой меч, принялся, покачиваясь от слабости, шататься по деревне, явно чего-то высматривая, пока не нашел. Это был, несомненно, чудесным образом выживший в огненном аду, табурет. По-видимому, с ним, прошлой ночью, по деревне носился один из её взбесившихся жителей, страстно желая нанести герою травмы не совместимые с жизнью этим, без сомнения, тяжелым и тупым предметом. Установив табурет в метрах пятидесяти от места, где под землю провалился мертвец и сев к нему лицом, таким образом, что смотрел прямо на закат, Стерх извлек из ташки непромокаемый кисет, а из него трубку и табак. Принялся набивать.
Не дожидаясь пока солнце скроется, из земли выбрался Мстислав. Сегодня была третья ночь – пик его силы и слабеющее светило уже не могло причинить ему вреда. Он направился неспешным шагом в сторону спокойно набивавшего трубку Стерха. Но что-то его остановило, толи слишком спокойный вид человека, который вот-вот должен был умереть, толи какое шестое, ведомое только нежити, чувство и он кинулся обратно. Какая-то непостижимая сила подхватила мертвеца и швырнула в центр разгоравшейся вокруг него огромной печати Тенеса. Тонкие изломанные линии и руны, нацарапанные мечом, разгорелись ярким золотым светом и этот свет был для темных сил страшнее самых острых мечей и тяжелых моргенштернов. Собравшись с силами, преодолевая сопротивление, Мстислав встал и подняв мертвые глазницы, на готовящегося закурить Григория, спросил:
- Ты мог лишить меня моей псевдо жизни всегда, самой первой нашей встречи, так почему ты дал мне возможность навсегда погубить искры людей? Почему никого не спас?!
- Мирослава,- четко выговаривая неспешно слова, ответил на вопрос обреченного паладин,- твоя жена, была мне сестрой.
И закурил, даже не пытаясь зажечь табак огнивом, которого у него никогда и не было. Когда он начал затягиваться, казалось, само солнце, своим краем, коснулось трубки и табак затлел красным светом заката. Как будто, в трубке, не травы горели, а бушевала плазма. А Стерх все вдыхал, а когда выдохнул, вместе с дымом из его рта вылетел рой искр, который, подхваченный легким ветром ринулся вперед. Едва они коснулись Мстислава, тот страшно закричал и начал тлеть. Его кожа чернела и сворачивалась, превращаясь в прах, как горящая бумага, мышцы осыпались песком и развивались подхваченные ветром, кости с хрустом превращались в горящую пыль. Через несколько минут все утихло, печать угасла и даже ветер сменился штилем.


Григорий Стерх еще некоторое время просидел на табурете, наблюдая закат, а когда светило закатилось за край аллода, он поднялся и твердым шагом направился в замок, в подвале его, скорее всего, ждали новые, кем-то не завершенные дела.
В небе, над тлеющими развалинами, белым пятном кружил стерх.

[Eireann]

Содрано с инета.

…Никелодеон все-таки соединился с Джетиксом, и полки уродцев разворачивались в боевой порядок. Пятачок этого уже не видел, развороченный бок не оставлял ему шансов, и только толстая лапа друга держала его в этом мире.
- Винни, - спросил он вдруг, - а мы и правда англичане?
- По рождению, – сумрачно отозвался медвежонок. - Только по рождению.
- У меня штаны клетчатые. Наверное, я шотландец. – Кровь точила по боку тонкой струйкой и говорил Пятачок все тише.
- Конечно, шотландец. Они же самые стойкие воины! – Винни безуспешно попытался сглотнуть комок, вставший в горле. – Я всегда подозревал, что ты Мак Пятак!
- Нет.. О`Пятачок. Так правильнее… и красивее… О`Пятачок вступает в бой… Ты же напишешь… - Пятачок шумно выдохнул. И не вдохнул.
- О, Пятачок… - Медвежонок замер, боясь потревожить друга. Время просто остановилось, пропали и звуки и запахи, пропал весь мир. Пропал и сам Винни, уставший на этой безнадежной войне, и казалось ему, что там впереди ему приветственно машет лапой небольшого роста воин в клетчатых штанах, и надо нагнать его, сказать, чтобы он вернулся, ведь это же ужасная ошибка, да и О`Пятачок скорее ирландская фамилия…

* * *

Карлсон сидел на дереве и отчаянно мерз. Утренний холод пробирал до костей, но комплекту теплой одежды разведчик предпочел десяток противопехотных гранат - вес тот же, а пользы больше. Перелететь через линию фронта днем было нереально - у расплодившихся уродцев были счетвереные пулеметы. Поэтому Карлсон покрывался гусиной кожей, вытирал нос, мрачно оглядывал окрестности, но не двигался с места. Транспорт запаздывал.
- И-и-и, бразза! Лук, лук, хиариз энисинг стрэйндж! - Из подлеска выбралась пара редкостных страшилищ. Они гордо называли себя бобрами, но Карлсон даже после знакомства с Айболитом не мог представить, как из бобра можно сотворить нечто подобное.
А, проклятье! обертка от аварийной шоколадки выпала из кармана!
Ждать было некогда, в любой момент могло подойти подкрепление, и Карлсон ударив по кнопке на животе, кинулся в атаку. Заложив вираж, он с ходу успокоил этого приметливого, и развернулся было ко второму, но тот оказался не прост. Это подобие бобра уже стояло у дерева с "Стингером" на плече, уворачиваться не было никакой возможности, и Карлсон ринулся в крутое пике, желая только подобраться поближе, чтобы и уродца задело осколками.
Отморозок запаниковал, выронил оружие и тонко заверещал от ужаса - лицо падавшего на него Карлсона было перекошеной маской праведного гнева.
- Лови плюшечку, голодяй! - Карлсон как на учениях метнул четыре гранаты, накрывая цель квадратом, и попытался выйти из пике. Попытка окахзалась удачной, пике перешло в бреющий полет над краем болота. За спиной ухнули взрывы, (есть еще один, мелькнула мысль), и что-то мелкое и тяжелое с металлическим стуком цвиркнуло по несущему винту, Карлсона мотнуло, и он на полной скорости врезалс в болото, подняв фонтан брызг. "Врут про свой осколок", - успел подумать летун, после чего мысли закончились.
* * *
Тихим болотным течением вдоль берега влекло здоровенное замшелое бревно. Иногда у этого бревна отрывалась пара цепких золотистых глаз, после чего курс корректировался. Наконец бревно остановилось и разинуло зубастую пасть, из которой деловито выбрался Чебурашка. По свисающей маскировке пушистый малыш взобрался на голову крокодила, снял огромные очки-консервы, вынул из ушей затычки и огляделся.
- Эх, зеленый, чего-то я не вижу его. Неужто опоздали?
- Нет. Все по расписанию. До контрольного времени минута - как раз нам до берега добраться.
- Тогда двинули. Только давай-ка не напрямую, а вдоль во-о-о-он тех камышей. Как-то примяты они странно.
Гена молча заработал хвостом и лапами. На выходах он никогда не спорил с Чебурашкой. Большие, чуткие уши, острое зрение в любое время суток, здравый смысл - все это делало маленькогозверька лидером. В лагере же Чебурашка тушевался, забивался в палатку и занимался каими-то своими мелкими делами, изредка выбираясь погреться у костра и послушать, как Гена поет.
При ближайшем рассмотрени примятость обернулась целой просекой, в конце которой друзья увидели знакомую толстенькую фигуру, лежавшую ничком.
Карлсон был жив, но без сознания.
- Щас, щас мы его, - "товарищ Че" быстро вытащил из небольшого рюкзака аптечку. - Так, глюкоза, адреналин, вена... Готово. Засекай, Гена, время - через пятнадцать секунд встанет.
Карлсон открыл мутные глаза. Потом зашевелил опухшими, разбитыми губами, поминутно отплевываясь:
- Еще глюкозы. Че, дай еще...
- Хватит. Нам еще сколько назад плыть.
- Не боись, у меня в НЗ сто тысяч пачек глюкозы, мне б силы до него добраться.
- Что до Базы, что до НЗ - все одно переться. Так лучше сразу на базу. Да и командир ждет. Гена, поднырни под него, у меня сил не хватит такую тушку наверх затащить.
- Поднырни... Я что, подводная лодка, что ли? - заворчал крокодил, стаскивая постанывающего Карлсона на место поглубже.
- Нет, - совершенно серьезно ответил Чебурашка. - Ты гораздо лучше любой подводной лодки. Я бы не променял тебя на сто тысяч подводных лодок.
Потом он уложил поудобнее Карлсона, снова впавшего в забытье, и накрыл его маскировочной сеткой. И всю обратную дорогу держал его за руку, боясь упустить пульс.

* * *
Тонко очиненый карандаш постукивал по карте, привлекая внимание.
- Противник вышел к линии Болото Ягишны - Ромашково - Простоквашино - Зачарованный лес. Есть опасность вторжения в Джунгли и Север. Паравозик долго оборонялся, но в конце концов его заставили отойти в само Ромашково. Простоквашино оказалось под фланговой угрозой и я предлагаю его оставить.
Малыш поднял голову и обвел собравшихся холодным взглядом. Вроде и цвет глаз не изменился, все тот же голубой - но сейчас вместо летнего неба было северное сияние, стылое и беспощадное.
- Не согласен. - Тут же откликнулся из дальнего угла Дядя Федор. - Я из Простоквашино не уйду.
- Неподчинение приказу? - Взгляд малыша налился тяжестью. - Военное время, знаешь ли...
- А какая мне разница, где лечь? - отозвался Дядя Федор. - Мне уже отступать некуда.
- Это ты, Дядя Федор, правильно говоришь, - подошел сбоку полосатый Матроскин, - нам из Простоквашино уходить нельзя. Там еще как фишка ляжет, а уйдем - все, обратно не возьмем.
- Ладно, Шарик - понятное дело, с коллективом, а ты, Печкин, чего молчишь? Тоже геройствовать будешь?
- Так ить враги первым делом что брать будут? Мосты, банки, почту. Как я им своими руками почту отдам? Не, я в Простоквашино, там на холме сподручно будет.
Тут Малыш заметил, что Печкин необычайно спокоен и суров, на голове бескозырка, а из распахнутого ворота выглядывает чистехонькая тельняшка.
- Ну а это-то зачем? - Командующий жестом показал на бескозырку.
- Да ты просто не в курсе, командир, - засмеялся Дядя Федор, - Печкин в морской пехоте мичманил, да списан был по ранению. Все нормально, все по праву. Ну, скажешь еще что?
- Если решились - держитесь крепче. Против вас Жирный Луи с папашей и всем семейством. И Арнольд. Я могу рассчитывать на вас? Если вы хотя бы вечер продержитесь - я смогу перебросить подкрепление в Зачарованный лес, у них там совсем худо.
- Совсем? - прищурился Дядя Федор, - Сова поди-ка депешу прислала?
- Совсем. - Малыш прошелся вдоль стола с картой. - Пятачка положили, Винни ранен, Иа ранен, ладно хоть легко. Карлсон лично летал.
- Понял. Добровольцев со мной отпустишь?
- Куда вас девать, бери. Но не больше трех, а то знаю я вас - весь личный состав сманите! - Малыш уже даже знал, кто эти добровольцы.
- Тогда мы пошли. Вперед, гвардия, нам еще окопы рыть. Персей, Тесей, Язон - не забоитесь, а?
- Цэ, - отозвался голос, кажется Тесея. - Я на Минотавра одын ходыл - не забоялся. Пошли уже.
...

[Eireann]

Вечер накрыл Таинственный лес, и чем ближе подходила ночь, тем тише становилось на войне.
- Вот я никак не пойму, говорил Винни-Пух, регулярно прикладыаясь к фляжке. - Кролик, ты же умный, вот объясни мне, что происходит?
- Война, - пожал плечами Кролик. - War never ends. И все такое.
Уши у Кролика понуро свисали из прорезей в каске, очки в очередной раз погнулись, на щеке красовалась длинная царапина, а камуфляж был в таких лохмотьях, словно его драла стая собак. Хотя и в самом деле, была стая каких-то лающих мутантов, но назвать их собаками можно было только в наркотическом бреду.
- И все же не понимаю. Вот смотри, мы - англичане, Карлсон - швед, Маугли - не разберешь, но пусть индиец. Тесей так вообще грек. И еще их там взвод набирается, герои Эллады. Герда - датчанка, Чипполино - итальянец, да и Буратино, говорят тоже наполовину оттуда. - Винни на секунду замолчал, опять промочив горло. - Как так получилось, что мы воюем в России?
- Тебе что-то не нравится? - Кролик попытался изобразить ушами вопрос, но сил уже не хватило. - А как русские бьются ты не видел? При мне Баба-Яга в своем болоте на отряд трансформеров пластилиновую ворону спустила - я думал, поседею. Они же пока ее отогнали половину отряда положили. А она то в ворону обернется, то в собаку, то в корову. А массу-то никуда не денешь. Ты собаку размером с корову видал когда-нибудь? А Двое-из-ларца? Ты где еще таких диверсантов видел? А Серый Волк как бился? Он же в одиночку половину Севера удерживал!
- Да я не о о том, остынь ты - Винни протянул другу фляжечку и с умилением наблюдал, как тот утоляет жажду. - Я понять хочу, почему мне самому с родственниками воевать не противно. Ты же их видел сегодня?
- Видел. - Кролик коротко хохотнул. - Только что-то не понял, вот этот глупый огородник-хлопотун - мой родственник? А этот, в полосатом купальнике - родственник О´Пятачка? Бред. Чем такие родственники, лучше быть сиротой.
- Ага. "Ну и дела!..." - передразнил Винни-Пух. А представь, каково эллинам было. Это вот их боги? А Это - Геракл? В Аид, всех! Персей до сих пор успокоится не может, все порывется под покровом ночи в атаку пойти.
Оба еще по разу приложились к фляжке.
- Вот я одно не пойму, - медленно произнес медвежонок, глядя в костер. - Будет ли подкрепление? Сколько лет мы уже бьемся, а, ушастый? Ты посмотри - Малышу уже скоро полтинник, мы тоже уже не мальцы, даже Дяде Федороу - и тому за тридцать. Где подкрепления? Кто нас сменит?
Кролик молчал и тоже избегал встречаться с медвежонком взглядами.
- А ведь какие имена были... Ладно, промолчу про центр. А вспомни Арменфильм? Киевнаучфильм? Свердловск? Ленинград? Таллин? Где они? Где подмога? Неужели мы - все, что стоит на пути сериальных мутантов?
- Пока все. - коротко отозвался подошедший к огню Малыш. - Вся надежда на то, что те, кого мы защищали все это время и дальше будут звать нас к себе. Чтобы мы защищали их детей. Пока нас помнят - мы в строю. Пока нас зовут - мы будем биться.
.....................
...Ма, включи мультики, - раздался откуда-то издалека тонкий голос, - ну пожалуйста, включи...

[Деянира]

Стырено отсюда http://live4fun.ru/joke/441901

8 часов 42 минуты. Москва, 12-й этаж дома номер 15 по улице N

Лизу переполняли тоска и отчаяние. Она открыла окно и встала на подоконник. Глубоко вздохнула, готовясь шагнуть в никуда…

Её остановил странный звук – то ли покашливание, то ли кряхтение… Лиза обернулась. За кухонным столом – за её столом – сидело нечто непонятное. Тёмно-зелёное, чешуйчатое и рогатое, с пучеглазой мордой, больше всего это нечто напоминало ящерицу-переростка. Оно открыло пасть, облизнулось раздвоенным языком, и поинтересовалось у Лизы:
– Ну? Чего стоим, кого ждём? Прыгай, давай, как собиралась!
– А вввы.. собственно, кто? – Лиза хотела было испугаться, но вспомнила, что бояться ей, вроде бы, и нечего, раз она всё равно собралась сводить счёты с жизнью.
– Демон, – сказало существо. – Очень рад знакомству.

Лиза закрыла глаза, сосчитала до пяти, снова открыла. Демон всё так же сидел за столом, постукивал когтистой лапой и смотрел нетерпеливо.

– Лиза, – представилась Лиза.
– Да знаю я, кто ты, - хмыкнул демон – девятнадцать лет, разбитое сердце, он тебя не любит, о чём сказал – демон глянул на кухонные часы – три часа сорок семь минут назад, и ты решила, что жить тебе без него незачем… ну так что, прыгать-то будешь или нет?
- А тебе-то какая разница, чучело? – обиделась Лиза.
- Мне? Мне очень большая разница! – демон с воодушевлением махнул хвостом – Ты об асфальт – хрясь, брызги крови – во все стороны, все вопят, твоё тело, разбившееся в лепёшку, отскребают, а я – я сопровождаю твою душу непосредственно в ад, куда самоубийцам положено… И удовольствие, и от начальства поощрение. Давай, прыгай, не задерживайся.
– Раскомандовался тут, – разозлилась Лиза, – вот когда захочу, тогда и спрыгну.
– Так ты ж вроде и хотела, – удивился демон. – Не, ну смотри… я подожду, мне торопиться некуда.

Он задумчиво обозрел стол, углядел засохший бутерброд на тарелке, засунул в рот и принялся с аппетитом жевать. Лиза разозлилась окончательно, подумала, и швырнула в наглую морду тапочек. С левой ноги. Демон поймал тапочек, внимательно оглядел, понюхал, и отправил в рот вслед за бутербродом. Лиза швырнула второй. Демон раскрыл пасть и проглотил его, кажется, даже не жуя.

Лиза спрыгнула с подоконника в кухню и захлопнула окно.
– Вали отсюда, рептилия… Фиг тебе, а не поощрение от начальства.
– Ну ладно, - философски развёл лапами демон, – передумала, стало быть. Тогда, между прочим, имей в виду, что Ирку с параллельной группы он бросит через две недели, и завидовать ей не стоит. А ещё через месяц, он вообще заявится к тебе с цветами и заверениями в вечной любви, а ты, если не будешь полной дурой, – демон критически глянул на Лизу, покачал рогатой головой в явном сомнении по поводу её интеллектуальных способностей, но продолжил, – пошлёшь его куда подальше, потому что к тому моменту у тебя будет роман с Юркой.
– Да ну, – всерьёз заинтересовалась Лиза, – с рыжим Юркой? Не врёшь?
– Не вру, не вру… – демон снова глянул на часы и заторопился, - Ну ладно, раз ты раздумала сигать из окна, мне тут делать нечего… Пока, и спасибо за тапочки…

И пропал в облаке неаппетитно пахнущего дыма.


8 часов 42 минуты. Москва, двор дома номер 35 по улице M

Мишка битых двадцать минут сидел на скамейке и глазел на ярко-красный мерс, страдая от вселенской несправедливости: ну почему одним всё, а другим ничего, а??

– Это и впрямь несправедливо, – раздался тихий голос справа.
Мишка скосил глаза и заморгал ошарашено: рядом на скамейке сидел натуральный ангел, с крыльями и нимбом над головой. В белой хламиде.
– Здрасьте… – растерянно сказал Мишка.
– Привет, - дружелюбно отозвался ангел. – Так о чём мы? Ах да, о справедливости. Мне кажется, Михаил, будет правильным, если ты возьмёшь эту машину себе.
– Э-э-э? – сказал Мишка в полном обалдении.
– Её хозяин, – пояснил ангел, – очень нехороший человек. Практически, бандит. А ещё у него много денег. Он вполне в состоянии купить себе новый Мерседес.
– А-а-а… – сказал Мишка.
– Тем более, – заметил ангел, – что он оставил ключи в замке зажигания. Вопиющая небрежность, которая заслуживает наказания. И ты, Михаил, – ангел строго, но ласково глянул на Мишку, – можешь сделать этот мир немного справедливее. Если угонишь эту машину.
– А как же… – проявил эрудицию Мишка, – это, как его – не укради?
– А ты разве крадёшь? – удивился ангел, – Ты, можно сказать, борешься с преступностью и со злом. За что получаешь вполне заслуженную награду.
– А не поймают? – поинтересовался Мишка, глядя на ангела восхищённо.
– Ни в коем случае, – успокоил его ангел, – во-первых, хозяин тачки гуляет до утра, во-вторых, он отпустил охранника, а в-третьих, уже напился до невменяемости и утром даже не вспомнит, где Мерседес оставил…

Помолчали.

– Ну, – решился Мишка, – я пошёл тогда, что ли.
– Удачи, Михаил! – улыбнулся ангел, помахал рукой на прощание и исчез во вспышке света.


8 часов 49 минут. Невесть где.

Вспышка света. Клубы дыма.

– Задание выполнено. Семь минут двадцать четыре секунды, – сказал ангел.
– И у меня порядок. Шесть минут тридцать одна секунда! – сказал демон.

Оба достали по свитку и проставили по отметке в нужных местах.

– Опережение графика на семьдесят два процента, – сказал ангел.
– На восемьдесят четыре, – сказал демон.
– Перерыв? – предложил ангел.

Демон кивнул и плюхнулся в невесть откуда взявшееся кресло. Ангел достал из воздуха бутылку и разлил содержимое в два услужливо материализовавшихся бокала.

– За плодотворное сотрудничество, – буркнул демон, опрокидывая содержимое в пасть.
– Лишь бы начальство не узнало, – кивнул ангел, и выпил свой бокал.
– А что ему, начальству? – вопросил демон, глядя вверх, – Задания выполняются, эффективность повышается, всё в порядке. Кто ж виноват, что ты с моей работой справляешься лучше меня, и наоборот? Я б на этого малолетнего хулигана минут 20 угробил, если бы вообще уговорил… А ты эту идиотку- второкурсницу уламывал бы не меньше получаса, пока б выслушал все жалобы и вытерпел истерику…
Ангел ещё раз кивнул, соглашаясь.

Посидели в креслах, молча, с закрытыми глазами.

– Информация по следующему заданию, – нарушил тишину ангел, доставая запечатанный конверт с надписью «ангелу-хранителю № 318, в собственные руки, 14.08.06, 9-00»
Демон вытащил свой конверт: «демону-искусителю № 867, в собственные руки, 14.08.06, 9-05».

Обменялись конвертами.

– Расхождение по времени, – с неудовольствием отметил ангел. Демон скривился и пожал плечами.
– До встречи, коллега.

Вспышка света. Клубы дыма.

[lisaalisa]

МАЛЕНЬКАЯ ДУША,



Жила-была вне времени одна Маленькая Душа, которая сказала однажды Богу:

- Я знаю, кто я есть!
- Замечательно, - ответил Бог, - и кто же ты?

- Я есть Свет!

Бог улыбнулся своей большой улыбкой и сказал:

- Верно! Ты есть Свет!

Маленькая Душа была очень счастлива.

- Ух ты, - сказала Маленькая душа, - а ведь это действительно круто!

Но скоро ей стало недостаточно одного знания того, кто она есть. Маленькая Душа почувствовала, как в ней начинается новый водоворот желания. Теперь она хотела быть тем, чем она являлась. И тогда Маленькая Душа вернулась к Богу и сказала:

- Привет, Бог! Теперь, когда я знаю, Кто Я Есть, можно ли мне быть этим?

И Бог ответил:

- Ты хочешь сказать, что ты желаешь быть тем, Кем Ты Уже Являешься?

- Видишь ли, - Я хочу ощутить и почувствовать, каково это быть Светом!

- Но ты и так уже являешься Светом, - повторил Бог, снова улыбаясь.

- Да, но я хочу узнать это, почувствовав! - крикнула Маленькая Душа.

- Ну что ж, - сказал Бог посмеиваясь, - Я должен был бы догадаться об этом. Ты всегда отличалась страстью к приключениям, - но затем выражение Бога изменилось, - Только вот, есть тут одна вещь...

- Какая такая вещь? - спросила Маленькая Душа.

- Не существует ничего иного, кроме как Свет. Видишь ли, я создал только то, чем ты и являешься; и получается, что простого пути познать себя как то, Кто Ты Есть у тебя не предвидится. Понимаешь, не существует ничего, чем бы ты не была.

- Эээ... , - Маленькая Душа, была теперь несколько озадачена.

- Подумай об этом вот как, - сказал Бог, - Ты подобна свече в лучах Солнца. Ты светишь вместе с миллионами, триллионами и триллиардами других свечей, которые и составляют Солнце. И вот задача, как познать себя как свет, когда ты находишься в самом центре Света? Ничего себе задачка?

- Ну ты же Бог, - прищурилась Маленькая Душа, - придумай же что-нибудь!

И тогда Бог улыбнулся еще раз и сказал:

- Я уже придумал. Коль скоро ты не можешь увидеть себя как Свет, когда ты находишься в Свете, мы окружим тебя темнотой.

- А что такое темнота? - спросила маленькая душа.

- Это то, чем ты не являешься, - ответил Бог.
- А станет ли мне страшно от этой темноты? - заплакала Маленькая Душа.

- Только, если ты выберешь испугаться, - ответил Бог, - На самом деле, не существует ничего, чего стоило бы бояться. И только, если ты решишь, что есть, ты станешь бояться..

После этого Бог объяснил, что для того, чтобы познать в ощущениях или почувствовать вообще что-либо, должно появиться нечто прямо противоположное. Или, другими словами, если ты хочешь почувствовать что-то - ты рождаешь появление чего-то прямо противоположного.

- И это великий дар, - сказал Бог, - ибо без него ты бы не смогла ничто познать или почувствовать. Ты не можешь узнать, что такое Тепло без Холодно, Верх без Низа, Быстро без Медленно. Ты никогда бы не смогла узнать, что такое Лево без Право, Здесь без Там, Теперь без Тогда. Таким образом, - продолжил Бог, - когда ты будешь окружена темнотой, не возноси кулак к небесам и не доводи свой голос до крика, и не проклинай темноту. Но вместо этого будь Светом в этой темноте и не сходи с ума по этому поводу. Тогда Ты и познаешь, Кто Ты Есть на Самом Деле, и все остальные ощутят это также. Позволь своему Свету сиять так ярко, что все и каждый смогут узнать, насколько ты необыкновенна.

- Ух ты, - сказала Маленькая Душа, принявшись танцевать, смеяться и прыгать от радости, - Я могу быть такой особенной и необыкновенной, какой захочу!

- Да, и ты можешь начать прямо сейчас, - сказал Бог . Какой частью особенного и необыкновенного ты хочешь быть?
.

- Я могу придумать множество способов быть особенной! - воскликнула она наконец, - Быть поддерживающим - значит быть особенным. Быть отдающим - это быть особенным. И быть заботливым - это тоже значит быть особенным.

- Да! - согласился Бог, - и ты можешь быть всем этим или любой другой частью особенного, какой пожелаешь в любой момент. Это и есть то, что означает быть Светом.

- Я знаю, чем я хочу быть! - радостно объявила Маленькая Душа, - Я хочу быть той частью особенного, которая называется "прощающий". Правда ведь, что быть прощающей - это значит быть особенной?

- О, да, - с уверенностью сказал Бог, - это очень особенно.

- Хорошо, - сказала Маленькая Душа, - именно этим я и хочу быть. Я хочу познать себя как прощающая.
- Хорошо, - сказал Бог, - но есть одна вещь, о которой тебе следует знать.

Маленькая Душа становилась немного нетерпеливой. Теперь ей казалось, что на каждом шагу её ожидают новые осложнения.

- Что же это такое? - спросила она со вздохом.

- Не существует никого, кого можно было бы простить.

- Никого? - она едва могла поверить тому, что только что услышала.

- Никого! - ответил Бог. - всё, что я создал - совершенно. Нет ни одной другой души во всём, что Я создал, которая была бы менее совершенна, чем ты. Оглянись.

И именно тогда Маленькая Душа осознала, что вокруг собралась большая толпа других душ. Эти души собрались издалека и отовсюду и из самых разных уголков Царства, ибо все узнали, что Маленькая Душа ведёт необычайный разговор с Богом, и все желали знать, о чём идёт речь.

Глядя на бесчисленное множество собравшихся душ, Маленькая Душа была вынуждена согласиться. Ни одна из душ не выглядела менее замечательно, менее великолепно или менее совершенно чем она сама. Это было так удивительно, и настолько ярок был свет, исходящий от собравшихся душ, что Маленькой Душе приходилось даже немного прищуриваться, чтобы смотреть на них.

- Так кого же прощать? - спросил Бог.

- Ммм-да, - сказала Маленькая Душа, - повеселиться, похоже, не удастся. А я-то хотела познать себя как То, Что Прощает. Я хотела узнать, как это чувствуется, когда ты такой вот особенный.

И Маленькая Душа задумалась над тем, каково было бы ощущать себя, когда тебе грустно. Но именно тогда к ней подошла другая Дружелюбная Душа

- Не стоит беспокоиться, Маленькая Душа, - сказала ей Дружелюбная Душа, - я помогу тебе.

- Правда? - засветилась Маленькая Душа, - но что же мне нужно сделать для этого?

- Да ничего - я просто создам для тебя кого-то, кого ты сможешь простить!

- Ты так можешь?

- Конечно! - улыбнулась Дружественная Душа, - в следующем своём рождении, в следующей жизни я сделаю что-то, за что ты сможешь простить меня.

- Но зачем? Зачем тебе вдруг делать это? - спросила Маленькая Душа, - Что может заставить тебя захотеть понизить свои вибрации, что твой яркий свет станет тёмным и тяжелым? Что может послужить причиной того, чтобы ты захотела придти в мою жизнь и сделать что-то плохое?

- Ответ очень прост, - сказала Дружелюбная Душа, - я сделаю это, потому что я люблю тебя.

Маленькая Душа была удивлена, услышав такой ответ.

- Не стоит так удивляться, - сказала Дружественная Душа, - ты уже делала то же самое и для меня. Неужели же ты не помнишь этого? О, мы же столько раз уже танцевали вместе, ты и я. На протяжении всего времени и во многих местах мы играли вдвоём с тобой.
Мы обе были уже Всем Этим. Мы были и Верхом и Низом, и Левым и Правым. Мы уже были и Там и Здесь, Теперь и Тогда. Мы были и мужчинами и женщинами, хорошим и плохим; мы обе уже бывали и жертвами и злодеями.

Так мы и поступали прежде множество раз друг для друга, ты и я; и каждая создавала для другой точную и совершенную возможность для того, чтобы Проявить и Познать, то Кем Мы Являемся На Самом деле..
продолжение следует...

[lisaalisa]

- Таким образом, - стала объяснять Дружелюбная Душа дальше, - в этот раз в нашей следующей жизни я предстану перед тобой как "плохая". И я сделаю что-то действительно ужасное и тогда ты сможешь познать себя как Та, Которая Прощает.

- Но что же ты сделаешь? - спросила Маленькая Душа, немного нервничая, - что будет этим ужасным, что ты сделаешь?

- О, - сказала Дружелюбная Душа улыбаясь, - мы непременно придумаем что-нибудь.

Но после этого Дружелюбная Душа стала как-то серьёзнее и сказала тихим голосом:

- Знаешь, в одном ты определённо права.

- В чём? - захотела узнать Маленькая Душа.

- Мне действительно понадобится замедлить мои вибрации и стать очень тяжёлой для того, чтобы сделать эту не очень приятную вещь для тебя. Мне придётся притворяться быть чем-то совершенно на меня не похожим. И теперь я хочу попросить тебя об одной ответной услуге.

- Да всё что хочешь! Всё, что ты пожелаешь! - воскликнула Маленькая Душа, начав петь и плясать, - и тут Маленькая Душа заметила, что Дружелюбная Душа продолжала оставаться молчаливой.

- Так что ты хочешь? - спросила Маленькая Душа, -Ты просто ангел, согласившись сделать это для меня.

- Ну, разумеется, эта Дружелюбная Душа и есть ангел! - прервал их беседу Бог, - Каждый и есть ангел. Помни всегда: Я посылаю вам только ангелов и никого кроме них.

И Маленькая Душа сгорала от нетерпения сделать что-нибудь для того, чтобы удовлетворить просьбу Дружественной Души:

- Так что же я могу сделать для тебя? - спросила она снова.

- Когда я стану бить тебя и причинять тебе боль, - начала Дружелюбная Душа, - в тот момент, когда я сделаю тебе худшее изо всего того, что ты только можешь себе представить.. я очень постараюсь чтобы тебе было невыносимо больно... в этот самый момент...

- Да? - прервала её Маленькая Душа, - так что же...?

Дружелюбная Душа молча взглянула на Маленькую Душу и затем молвила:

- Помни, Кто Я Есть На Самом Деле.

- О, ну конечно! - воскликнула Маленькая Душа, - Я обещаю! Я всегда буду помнить тебя такой, какой вижу тебя здесь и сейчас.

- Я буду помнить, кто ты есть! И я буду благодарна тебе за тот дар, который ты принесёшь мне - шанс познать и почувствовать то, Кто Я Есть.

И соглашение было заключено, и Маленькая Душа отправилась в свою новую жизнь, радостная от того, что будет Светом, что само по себе было очень особенным; и вдвойне радостная оттого, что сможет быть той частью этого особенного, которая называется Прощение.

И Маленькая Душа с нетерпением ждала, когда ей предоставится возможность ощутить и познать себя как Прощение и принести благодарность той душе, которая сделает это возможным.

И в каждый новый момент этой новой жизни, когда новая душа появлялась на сцене, чтобы эта новая душа не приносила в жизнь Маленькой Души - радость или печаль, и в особенности, если это была печаль, Маленькая Душа думала о том, что сказал ей Бог:
- Всегда помни, - улыбался Бог, - Я всегда посылаю вам только ангелов, и никого кроме них...

[Dr.Nop]

Добро и Зло

В тени скального козырька, у самого входа в пещеру, сидело Зло. Сидело, ковырялось в нечищеных зубах длинным когтем и сквозь зубы ругалось на рыцарей. Нет, в принципе, рыцари Злу нравились. Но вот доспехи... Об них тупились когти, и куски металла так и норовили застрять в зубах. Надоедливый осколок шлема наконец-то выковырялся, и Зло благодушно прищурилось было на надвигающуюся тучу, но вдруг насторожилось. Из долины донесся цокот копыт. «Странно, — нахмурилось Зло. — До появления следующего рыцаря — как минимум неделя: пока подождут этого… (Зло невольно покосилось на несколько разгрызенных костей недалеко от входа) Пока решат, кто удостоится чести быть съеденным, пока этот следующий доберется...»

Наконец показался всадник. Был он мелковат по сравнению с рыцарями, но зато без доспехов и даже меча! «Это что же такое? — подумало зло. — Десерт, что ли? А в честь чего? Что-то тут не так». Зло, как и положено злу, было подозрительно и недоверчиво. В это время всадник подскакал поближе и с трудом остановил коня, мечтающего оказаться где-нибудь подальше.

— Зло, я полагаю? — спросил он хорошо поставленным, отрепетировано вызывающим доверие голосом.

— А с кем имею честь? — поинтересовалось Зло и скребнуло когтем по камню.

— Посланец короля Эдуард — ненаследный княжич Окузский! — отрекомендовался всадник — и слез с беспокойно взбрыкивавшего коня.

— Зло, — кратко представилось Зло и приготовилось в случае чего скрыться в пещере. Уж больно странно вел себя этот Эдуард.

— Душевно рад! — искренне сказал Эдуард.

— А уж я та как радо! — расслабилось Зло, разобравшись в происходящем. — Ведь я еще никогда не ело сумасшедших! Это совершенно новый для меня опыт!

— Прошу подождать минуту и выслушать меня! — строго сказал Эдуард. — Понимаете, у меня есть большая проблема!

— Конечно, понимаю! — умиленно подхватило Зло. — Проблема стоит в четырех ярдах от вас, ростом она в холке примерно пять футов, а в длину все пятнадцать, обладает впечатляющим запасом когтей и клыков и готовится вас сожрать!

— Да нет! — досадливо поморщился Эдуард. — Я говорю «Большая проблема», понимаете? Большая!

Самооценка Зла несколько пошатнулась.

— Это какая же? — спросило оно, подозрительно оглядевшись.

— Я ненаследный княжич!

— И что?

«А болезнь парня прогрессирует на глазах, надо его сожрать, хотя бы из милосердия», — при мыслях о милосердии Зло улыбнулось в передние полсотни клыков.

— А то, что сейчас у меня есть возможность все поправить! Король дал свое слово. Значит, мы можем обустроить нашу жизнь, как нам самим заблагорассудится.

— Нам?! Я не из таких! Я приличное Зло! Набежало толерастов, жизнь с ними обустраивать!

— Нет-нет. Вы неправильно поняли! Позвольте объяснить. Два месяца назад из дворцовых казематов был совершен побег. Сбежало Древнее Зло, томившееся там последние двести лет. Сбежало и теперь разоряет юг страны.

— Ну и что? Мне-то что до юга вашей страны?

— А то, что если его победить, то я получу наследное дворянство! Понимать надо!

— Ну иди побеждай! Хотя, чего это я? А ну, стой! У нас тут ужин намечается, и ты хорошо знаешь главное блюдо.

— Да подождите вы! Смотрите, вы победите Древнее Зло, я получу наследный титул, а вы тоже чего-нибудь получите. Вот вы чего хотите?

— Есть я хочу!

— Ну дык заключаем договор, я, как официальный посланник, имею на это право. Вы что у нас едите? — Эдуард взглянул на клыки Зла. — Хотя чего это я? Вы какое мясо предпочитаете? Крупного? Мелкого? Рогатого? Безрогого?

— Ну вообще, — зло сглотнуло слюну, — лучше всего человечина. А крупная она, мелкая, рогатая, не суть важно.

— Человечина... — Эдуард задумался. — Ну это, конечно, не говядина, но думаю что-нибудь придумать можно. Преступники там всякие, враги короны...

— Вот не надо мне только второй сорт пихать. Знаю я этих преступников, после месяца в подвалах — одни кости: это ж через год язву заработаю на такой-то работе.

— Ну, дорогой вы мой, чего ж вам надо тогда?

— Девственниц хочу! Каждый день на обед по одной! И не старше двадцати!

— Где я столько девственниц достану, а? Вы меня просто убиваете своими требованиями!

— Ведь я же Зло!

— Нет, подобные требования неприемлемы! Давайте так: по вторникам, четвергам и субботам по одному человеку, сидевшему в казематах не больше двух недель, а по праздникам, на рождество и на день рождения постараемся добыть девственниц. Взамен вы побеждаете Древнее Зло и заменяете собой полный корпус тяжелой кавалерии в случае войны. Мощи у вас хватит. Контракт подпишем на пять лет, потом продлим.

— Тогда у меня дополнительные условия. Во-первых, Древнее Зло — это вам не шуточки, мне нужны накладки на когти из лучшей оружейной стали и шлем по моим размерам, чтоб голову обезопасить.

— Хорошо, контракт подпишем немедленно, заключенные начнут поступать со следующей недели, тогда же снимем мерки, кузнецы закончат через две недели. Подпишите здесь и вот здесь.

Зло аккуратно прокололо когтем пергамент и задало напрашивающийся вопрос.

— А вот скажите, население не взбунтуется? Зло на службе, людей жрет по контракту. Неловко даже как-то...

— Милый мой! Вы что?! Это ж как посмотреть! Вы боретесь с Древним Злом, заменяете двух палачей как минимум, минимизируете пытки.

— Это как? — перебило Зло.

— Это просто. Любой преступник поспешит признаться, если его припугнуть вами! И наконец, благодаря вам снизятся налоги. Вы представляете, сколько стоит содержание корпуса тяжелой кавалерии? Да народ вас на руках носить будет! Так-то вы уже не Зло, а сплошное Добро! — заключил Эдуард, вскакивая на лошадь.

А через три недели по всей стране провозгласили, что Древнее Зло было повержено. И повергло его, как полагается, Добро. В честь победы ввели новый праздник — День Добра, — отмечавшийся ежегодно, и все были рады. Особенно радовалось Зло, ведь по праздникам ему полагались девственницы.

[alex]

Предания о снежном человеке давно будоражили умы прогрессивного человечества. Не один и не два раза в тайге были обнаружены различными экспедициями следы, подтверждающие его существование. По рассказам жителей одной деревеньки, снежный человек очень похож на каждого из нас.
Послушайте эту историю...


Жила на свете одна маленькая таёжная деревенька, которая была примечательна тем, что не была ничем примечательна. Обдуваема ветрами северными да испещрена пеньками болотными, встречала она свой очередной стотысячный зимний сезон. Но однажды...

...проснулась женщина от крика ужасного её мужа, что холодильник-де пуст и коровка не мычит, ибо некто задрал коровушку и стало в хлеву пусто, а верный, надёжный и породистый сторожевой пёс лежит в красной лужице и не дышит. И такие случаи по всей деревне, как оказалось, были не редкостью.
Когда терпение народное лопнуло, созвал староста всеобщее собрание. И молвил:

- Уважаемые посельчане! Все вы знаете наши лютые зимы, а у меня кто-то спёр дублёнку (модную, чёрного цвета). И понял я, что пора бы злодея изловить. Охотником Лукичём была обследована близлежащая местность и обнаружены огромные следы явного преступника, формы ступни человеческой, - а кто в здравом уме, будучи трезв, станет гулять лютой январской зимой босиком, - а также клочки волос на кедровом стволе, напоминающие человеческие. Ствол был слегка накренен, будто некто проводил ритуал личной гигиены, используя дерево не по прямому назначению.
Предлагаю сейчас же изловить пакостника!

Единогласно было решено расставить медвежьи капканы, изъятые из амбара Лукича, по периметру деревни.
Сказано - сделано.

Спустя неделю крестьяне пошли проверять ловушки. Каково же было их удивление, когда в капкане неподалёку от того самого кедра лежал огромный лохматый чёрный клубок. У посельчан похолодело в жилах. Лукич, не сдержав свою ярость, вскинул с плеча ржавую двустволку и нанёс несколько мощных ударов ("Это за Бурёнку!", "Это за Жучку!", "А это за пустой холодильник!") в лохматое туда, откуда валили клубы пара.
Клубок надрывно взвыл и снова замер.
- Хлопцы, а ну-ка глянем, чё это!
Хлопцы дружно дернули разбойника. Громадное тело, завёрнутое в черную модную дублёнку, пропавшую намедни, распласталось на снегу.
И вдруг - о ужас! - мужики ошарашено замерли... В волосатых горах мускул ребята узнали знаменитого боксера. Его губы дрожали, не переставая шептать: "Не буду, Володька... нет, Виталий, не выйду с вами на ринг... нет... никогда меня не найдёте в этих краях... Володя!"

Растроганные крестьяне осторожно и ласково сняли с боксёра ржавый капкан и отпустили на все четыре стороны, оставив бедолаге из жалости модную дублёнку старосты чёрного цвета. "Авось не найдут", - грустно прошептал староста и пустил скупую мужскую слезу...

...И до сих пор - ежели вы попадёте в те холодные края - из уст в уста передаётся душераздирающая легенда об обычном снежном человеке с необычной судьбой.