[Estet]

А что видели?

В первый день мы приехали в Кабул, вокруг горы. И летают трассеры. И как-то не спится. Спрашиваем:
- А это что такое?
- Это они между собой разбираются!
Потом, на 5-ю или 6-ю ночь уже спали спокойно, но естественно со спиртом в печени. Мы тогда летали очень много: Шендан, Кандагар, Джелалабад. Летали на АН-26, у которого люк сзади. Тогда еще не было «стингеров». А вот в 88-ом году они уже были.Мы тогда очень были рады, что туман был, и мы 10 дней сидели в Кабуле. Но когда туман разошелся, нам надо было лететь в Баграт. Это километров 140. Самолет должен набрать 6 000 м над аэродромом и отстреливать ракеты тепловые, чтобы не сбили. Ночью, без всяких опознавательных огней. Это было 22 февраля, а у них тогда был Ахмед-Шах, который пообещал устроить «подарки» на 23 февраля всем русским. Что это было!В общем, долетели. Жили в «модулях» из ДСП, в туалет ходили на улицу. Нам говорили: - Вы осторожно ходите, «зеленка» дальше, а там сидит снайпер. Офицер один вышел и тут же получил пулю между глаз.Ходили, но жуткая «шуга» была. Мы все видели – морги, настоящую войну...

А пели для наших?

Да, для наших ребят. В посольстве пели, пели в Доме дружбы Афганистана и СССР, там был хороший зал. В город выезжали, видели духов… Все это жутковато...

А вот Вы не писали песен, а потом вдруг стали писать. Потребность такая возникла или репертуар нужно было изменить?

Нет, песен много было разных, всяких, хотелось себя как-то проявить.

«Лишь увижу я тебя»?

Это первая песня, которая вышла у меня на диске. Текст написал Рома, музыку – я.

Если проследить по песням, то в коллективе они стали рождаться к 79-му году. Вот Болотный - «Я ухожу на север» и т.д.?

В основном, писали Миша и Рома. Ну и Левкин еще.

Можно про Левкина немного рассказать? Откуда он вообще появился? Я помню, что на концертах в 77-ом году его еще не было.

В 78-ом его взяли, по-моему. Он из Калининграда, а Рома и Миша там жили. Вокалист был нужен, мне одному тяжело было петь. А Серега тоже лирик…

Он, скорее, плакал, а не пел?

Хороший термин! Есть более точное ему определение, не буду говорить. Да, Серега пел, конечно, супер! И мы с ним почти всё и спели в «Синей птице», в терцию всё…

Скоро будете продолжать?

Да, Серега живет там же, я с ним разговаривал сегодня утром. Все-таки, думаем объединиться. Он тоже ездит один как солист «Синей птицы». В принципе, он хочет заниматься сам как композитор, нравится писать свои песни, но от предложения такого он не отказывается. Наоборот, в свете последних наездов со стороны «самарцев» он говорит, что они, не «Синяя птица», в конце концов.

А у вас был человек по фамилии Рябина. Это он или она?

(Смеется) Виктор Рябков. Это кличка – «Рябина». Он у нас был, наверное, месяц и записал один-единственный куплет в «Маминой пластинке»: -Когда мы встретимся совсем случайно…

А «Жасмин»?

Точно! «Жасмин» он еще записал.

Эта песня вызывает интерес. Это Дьячков?

Да. Кстати, Саша Лосев ее сделал в конце жизни и говорил, что сделал ее по-своему. Он ее тоже пел (напевает).

А кто пел у вас «Желтый зонтик»?

Пел Саша Зверович.

Он много исполнил, хотя быстро мелькнул. Года два, не больше?

Да. Но, что касается всех этих песен Сереги Дьячкова, «Жасмин» и другие. Это песни в стиле «Цветов». Но дело в том, что у него были какие-то разногласия со Стасом Наминым, и он отдал весь этот материал нам. И мы это всё записали. И это тоже оказалось в нашем стиле, в битловском таком.

Я помню, что на первом московском концерте в Сокольниках у вас было несколько песен «Цветов».

Да. «Мы вам честно сказать хотим»…

Это его же?

Да. А знаете, кто у «Цветов» спел эту песню на диске? Сам Серега Дьячков. Это единственная песня, которую он записал вообще.

А почему он больше не пел?

Нечем было петь (показывает). Он очень много курил. Зато играл как!
Помню, он решил записывать с нами песню «Шарик» (напевает). Готовился месяц целый, капал что-то в нос… Не курил, не пил ничего. Вышел из студии, захрипел и говорит:
-Левкин, иди, пой!
И всё!

Кстати, для Левкина – это трагедия. Что есть Владимир Левкин, который был в «На-На».

Так это же просто однофамильцы.

Я-то понимаю и предпочитаю Вашего слушать, но путают…

Те, кто надо не путают!
А истории какие-нибудь интересные были?

Что касается распиливания шкафа - это было у всех. Кто-то, сидя у себя в номере, нечаянно разбивал зеркало. Это же высчитают! Делается так. Вынимается зеркало, выносится из номера. Потом на рынке покупается ножовка, распиливается шкаф и по частям выносится. А когда сдается номер, то горничная заходит и говорит:
- Здесь был шкаф!
- Здесь не было шкафа! Как его можно вынести?
В плафонах варили супы. Снимаешь плафон и кипятильник туда!
Еще была месть артиста! Если была злая горничная, то делали так. Покупалось сырое яйцо, делалось несколько отверстий иглой, снималась задняя стенка телевизора и туда. Потом это все закручивалось, и мы уезжали. А через пять дней, там наступал такой запах! Месть артиста!

Андрианов рассказывал, что он на спор, на ящик коньяка, спел весь концерт на полтона ниже. А у вас было что-то подобное?

У нас такого не было. Но «зеленые» концерты были.

И что было на них?

Мы завязывали штаны нашему конферансье Семену Каминскому. Он нам поставил несколько программ, но постоянно всюду опаздывал. Его задача – за пять минут выйти, объявить нас. А его - нет. Бегает где-то за книгами, за дефицитом каким-то. Вдруг появляется, а мы уже стоим одетые. И так раз десять. А у нас был Витя Лоос, тромбонист, который намочил ему брюки и очень крепко завязал. Развязать за пять минут было невозможно! Брюки и пиджак, рукава! Было очень много мата, но за сорок секунд развязал. Вышел весь такой помятый:
- Синяя птица!
И ушел.
Еще у нас был конферансье Игорь Помогаев. Он выходил и говорил:
- Добрый день! С праздником вас! А знаете, какой сегодня праздник?
Все в зале кричали:
- Нет!
- Сегодня 345-ый концерт нашего коллектива!
И вдруг за сцену заходят какие-то люди в черных костюмах. А это было 7-го ноября. Представляете, что было?
Еще помню, были концерты в Набережных Челнах. 82-ой год. Умирает Леонид Ильич. А у нас по три концерта в день. Мы одеты, стоим уже в зале, не знаем выходить на сцену или нет. А жена Миши Болотного – Лида (скрипачка) – была одета в строгое черное классическое платье. И вдруг заходят люди и говорят Люде:
- Вот Вы верно оделись! Молодец!
Мы только день там отработали, потом запретили. Потом еще когда умер Черненко, гастроли слетели у нас.